— Тюк-тюк, — весело вставил Ниан.

— Тут вдруг в самой их гуще появляется Друсс — и ну рубить! Нам показалось, что они его попросту затопчут. Мы с Нианом бросились на подмогу, и кое-кто из наших тоже, и деревенские с серпами и дубинами. Гарианна хворала тогда, но поднялась и влепила стрелу прямо в лоб вожаку разбойников. Это их доконало, а Друсс вышел из дела без единой царапины. Мечи с ножами отскакивали от его рукавиц и наплечников, а то и от шлема. Чудеса, да и только. Он весь был в крови, но не в своей, а в чужой. — Джаред даже головой покрутил, вспоминая. — Секрет в том, что в бою он все время движется, никогда не стоит на месте. Всегда нападает. Увидев это, я стал понимать, что происходило при Скельне.

— Как при Скельне? — опешил Рабалин. — Ведь нас там побили.

— Вот именно.

— Не понимаю. Как же нас могли побить, если Друсс был на нашей стороне?

— Ты что, парень, смеешься надо мной?

— И не думаю даже. Брат Лантерн сказал мне, что Друсс при Скельне сражался вместе с Бессмертными.

— Ты чего-то недослышал, парень. Друсс служил в Бессмертных раньше, до того, а при Скельне он дрался за дренаев. Это он прорвал последнюю линию обороны и переломил ход битвы. И умертвил Бессмертных. Он не простой человек — он Друсс-Легенда.

— Стало быть, он наш враг? — опечалился Рабалин.

— Только не мой, — пожал плечами Джаред. — Если б не он, нас с Нианом сейчас бы не было. И я бы уж точно не хотел иметь такого врага. Я неплохо управляюсь с этим вот мечом, сынок, и могу одолеть почти всякого, но только не Друсса. И не твоего Скилганнона, если на то пошло. Как получилось, что вы путешествуете вместе?

Рабалин рассказал, как брат Лантерн укротил толпу, пришедшую громить монастырь.

— Чего только не услышишь о людях! — произнес Джаред. — Чтобы Проклятый да стал монахом! Жизнь всегда найдет, чем удивить.

В это время Ниан начал стонать. Лицо у него посерело и блестело от пота.

— Больно, Джаред, — прошептал он. — Ой, больно!

— Приляг. Вот так, полежи немного. — И Джаред попросил Рабалина: — Принеси воды.

Рабалин взял у кого-то ведерко и сбегал к ручью. Джаред, смочив брату лоб, достал из кисета на поясе щепотку какого-то серого порошка и положил Ниану в рот, а после выжал туда же воду из тряпицы. Вскоре Ниан перестал стонать и уснул.

— Что это с ним? — спросил Рабалин.

— Он умирает. Скажи Скилганнону, что нам придется здесь задержаться не меньше чем на час.

Женщины стали подходить и спрашивать, что случилось с Нианом, но Джаред только отмахивался. Гарианна тоже пришла, села рядом и стала гладить Ниана по щеке. Рабалин потоптался немного и пошел туда, где сидели и разговаривали Друсс и брат Лантерн.

— Не вешай нос, парень, — улыбнулся ему Друсс. — Скоро ему полегчает.

— Джаред сказал, что он умирает.

— Верно, но сегодня он не умрет.

— Он болен, да?

— С головой неладно. Лекарь сказал Джареду, что там, внутри, растет опухоль и губит его разум.

— Разве нельзя дать ему какое-нибудь лекарство?

— Для того-то они и идут в Мелликан. Там, говорят, есть знаменитый целитель.

— С ним уже бывало такое? — спросил брат Лантерн.

— Да. Проспит час-другой и встанет.

— К тому времени начнет смеркаться, а я понятия не имею, куда подевались звери и намерены ли они ночью вернуться.

— Я и сам про это думаю. Отсюда до Мелликана всего-то пара часов ходу. Дадим ему час. Если не очнется, я его понесу, а паренек возьмет мой топор и пойдет рядом.

Брат Лантерн не стал возражать.

— Я пройдусь на север, погляжу, как там дела, — сказал он. — Если через час не вернусь, веди их в город — встретимся по дороге.

Он сбежал вниз по склону.

— А вдруг там где-нибудь звери прячутся? — обеспокоился Рабалин.

— Тогда либо он их прикончит, либо они его.

Пробежав около полумили, Скилганнон сбавил ход. Бег разогрел его и помог размяться, но впереди росли деревья, и он не имел никакого желания влететь прямо в стаю зверолюдов. Он устал, в глаза словно песку насыпали. Уже больше суток он не спал, а прошедшая ночь выдалась долгая и кровавая.

Звери действовали хитро и нападали постоянно, со всех сторон, точно у них имелся какой-то план. Несколько раз Скилганнон замечал серого зверолюда, которого видел в тростниках еще днем, и ему казалось, что этот зверюга командует остальными. Скилганнон начал следить за ним. Если серый появлялся южнее круга, атаки следовало ожидать именно оттуда.

Вспоминая эту жуткую ночь, Скилганнон понимал, что звери вовсе не задавались целью перебить всех беженцев. Им нужна была еда, и только. Набрав достаточно трупов, они тут же отошли — совсем как волки.

Скилганнон вошел в лес и стал подниматься в гору, осматривая землю под ногами. Там то и дело попадались глубокие отпечатки звериных лап, но все они вели прочь от города. Наверху он взобрался на высокий дуб и оглядел окрестности. Далеко на севере маячили шпили Мелликана и виднелись палатки осадных армий Датии и Доспилиса. На востоке передвигались какие-то всадники, но Смешанных нигде не было видно. Усталость совсем одолела Скилганнона. Он пристроился между двумя толстыми ветками и прислонился головой к стволу.

На какое-то время он забылся чутким сном.

Он шел по лунному лесу. Белый Волк был где-то близко — он слышал, как тот пробирается через подлесок. Сердце Скилганнона стучало, и он сжимал кулаки, чтобы не схватиться за мечи. Волк тихо заворчал, и Скилганнон повернулся к нему лицом.

Но там никого не было, и он заметил, что вновь бессознательно выхватил из ножен Мечи Дня и Ночи. Клинки сверкали при луне.

«Где ты?» — крикнул Скилганнон, отшвырнув их от себя… и проснулся.

Солнце стояло почти на том же месте — он проспал от силы несколько минут, однако чувствовал себя освеженным. Надо бы вернуться к беженцам, но здесь, на дереве, было так хорошо, и ему так давно уже хотелось побыть наедине с собой. Когда-то у него были близкие люди, чье общество радовало его: Гревис, и Спериан с Молаирой, и Маланек, обучавший его танцу мечей. С тех пор минуло немало горьких лет. Годы — ужасов Бокрама. Годы Джианы.

Ужасы начались для него уже в то утро, когда он отправился к Гревису, но Скилганнон об этом не знал. Солнце светило ярко, а его переполняли сила и самоуверенность юности.

Первым делом он направился в Королевский парк. По пути он то и дело останавливался около уличных лотков и заметил, что за ним следуют двое: один высокий, тощий, светловолосый, другой пониже, с черными обвислыми усами. В парке Скилганнон размялся и стал бегать по мощенным белым камнем дорожкам, вокруг цветочных клумб, прудов и статуй. В саду было много гуляющих. Одни сидели на каменных скамейках, другие прямо на разостланных одеялах. На поворотах Скилганнон видел, как поспешают за ним оба преследователя. Опасности он не ощущал — все это представлялось ему, шестнадцатилетнему, занимательным приключением. Он проделал четыре мили легкой трусцой и прибавил скорость.