— Кто стрелял?! — крикнул из-за угла Малек. — Принс, ты?!

— Не я! — ответил Принс, который не знал, куда теперь девать гранату, и обеспокоенно покосился назад. — Что происходит, Паля?

— Червю хана. Ребята не хотят на Мачо идти.

— А кто у пулеметов?

— Никого. — Паля закончил возиться со шнуровкой и встал. — Имей в виду, автомат твой разрядили.

— Сволочи… — Принс ошалело метнулся к оружию. — Черт, граната… Куда деть гранату?! Она же рванет!

— Кто стрелял?! — истерично повторил Малек. — Эй, не дурите, перебьем!

— Я стрелял и еще буду, — признался Паля и, сунув за угол руку с пистолетом дважды быстро выпалил. — Видишь? Снова я!

Очередь, выпущенная в потолок падающим Мальком, его же стон, ругань Сафика — все слилось в одну какофонию. Паля поманил рукой, и Каша, прежде чем понял, что происходит, выскочил за ним в зал.

Через пустой дверной проем в него тут же выстрелил Сафик, и Каша, продолжая бег, успел пальнуть в ответ. Конечно, не попал.

— Паля, ты с кем?! — снова закричал Сафик. — С Червем, погань?! Так конец твоему Червю!

— Конец так конец! — безразлично отозвался Паля. — Ты Дурня убил, да?

— Я! Горло шакалу перерезал, а теперь тебе перережу! Сейчас Факер с Хорсом вернутся, мы…

Проводник вытолкнул наружу Принса, который, почему-то зажмурившись, швырнул гранату Лопаты в комнату Сафика и тут же повалился на пол. Каша тоже упал на спину, стараясь успеть выпрыгнуть на крыльцо. Взрывом его швырнуло еще дальше, едва ли не под ноги к слизывавшему чью-то кровь крысиному волку.

Каша и не сообразил, как пристрелил животное, перезарядил автомат, вскочил, огляделся и прижался к стене — все произошло мгновенно. Дым, штукатурка, пыль, вырвавшиеся из дома, понемногу оседали.

— Паля!!! Паля! — рыдал в зале Принс, метавшийся от стены к стене. Он держался за развороченный осколками бок. — Паля!

— Что ж ты так кинул? — Проводник вышел наружу, морщась от дыма. — Надо было в комнату вернуться. Иди сюда!

Но Принс выскочил наружу, и колени его тут же подломились. Не требовалось быть врачом, чтобы понять: оказать ему помощь здесь, вдали от госпиталей, невозможно.

Проводник не сомневался ни секунды. Едва увидев торчащие осколки ребер, он тут же выстрелил все из того же «браунинга».

— Конец. Ну что, Каша, опять тебе повезло.

— Повезло? — Каша облизнул пересохшие губы. — Да?

— Конечно. Могли бы зарезать, как Дурня, но Факер решил, что ты окажешься на их стороне. Не стой здесь, идем.

Они вернулись в зал. Каша заглянул в комнату, где разорвалась граната, но тут же отшатнулся. Все три тела, два мертвых и одно до взрыва еще живое, разметало по стенам и потолку.

— Люк, — спокойно указал Паля. — И про вход не забывай.

Проводник на минуту скрылся, чтобы вернуться уже с оружием посерьезнее пистолета.

— Думали, я сплю, — пояснил он. — Рванина. А мне просто лень было на что-то решиться. Лежу, думаю: пускай убьют. А потом думаю: зачем? Ну, Зона сама решила.

— Почему Зона?

Каша весь дрожал, разум отказывался понимать происходящее. Вот только недавно эти люди сидели за одним столом, спали рядом, прикрывали друг другу спины. И ведь были готовы, черт возьми, сдохнуть, прикрывая своего! Что же случилось? Сумасшествие.

— Зона, кто же еще? Ты пришел, и у меня в мозгах что-то сдвинулось! — Паля рассмеялся, пристегивая снаряженный магазин. — Зона, Каша, — это Зона. Она решает, кому жить, а кому умереть.

— Там Червя убивают! — напомнил Каша.

— Вот тут я ни при чем. Он мне дело дал, на миллион. Миллион — это очень много… Я оценил так его жизнь, приятель. Вот только дело придется сделать. Ты ведь не против?

— Я… Нет. Но что за дело?

— Так, пара пустяков, сходить кое к кому. Готов?

Паля рывком откинул крышку люка, она не была закрыта изнутри.

— Факер! Слышишь меня?

— Слышу, Паля, — голос Факера донесся глухо, будто он отошел подальше от входа. — Что наверху?

— Я, Каша и трупы! А внизу какие новости?

— Внизу я и Хорс. Его немного подрезала Клара, полезла вдруг с ножом. Червь у нас. Ну, что теперь?

Проводник игриво покосился на Кашу: он улыбался. Чему? Всюду кровь и сумасшествие. Каша вспомнил вдруг, что наверху есть еще два живых человека: Лысый и Капюшон. Но Паля, наверное, их за людей не считал.

— Ты хотел сдать склад Мачо? — крикнул Паля.

— Да, — согласился Факер. — Не самому же дела вести? Паля, Червя мы держим крепко.

— Мне и дела нет, он мне должен. Мир?

— Мир, брат. Только, Паля, давай не будем мешать друг другу, ладно?

— Я же сказал: мир!

— Пусть Каша подтвердит.

Проводник кивнул на открытый люк и ушел в комнату. Пододвинувшись чуть ближе, но держа наготове автомат, Каша крикнул:

— Факер! Я ни на кого зла не держу, я же новенький!

— Да, но меня-то продал? — засмеялись внизу. — На тебе теперь кровь. Сафик, Малек… Они тебя от жарки мостовой спасли, да? Вот так, парень. Мир?

— Мир, — охрипшим голосом повторил за ним Каша.

Что за ребячливость? Как пацаны, подравшиеся в детском саду: мир? Мир! И все, и пошли кашу есть. Но вокруг — разорванные тела, а Мальку он действительно был обязан жизнью.

Каша вздрогнул, когда снизу появилась голова Факера.

— Ты чего ко входу жопой повернулся? Хочешь, чтобы нас слепые псы догрызли? — сурово спросил недавний враг и спокойно выбрался в люк. — Где Паля?

— Тут я! — из комнаты появился проводник. Автомат на шее, в руке бутылка. — Что там нашлось внизу интересного?

— Хорс разбирается с Червем.

Не успел он это сказать, как из подвала донесся утробный, жуткий стон. Каша будто своими глазами видел: вот связанный Червь, вчерашний босс, а вот Хорс, склонился над ним с ножом и медленно ведет лезвием… Его стошнило.

— Клара подрезала Хорса, — повторил Факер. — Вот тут. — Он указал себе на шею. — Дура-баба, воткнула нож. А надо было полоснуть… В общем, он на Черве отыграется, заговорит хозяин.

— А если нет? — Паля снова отхлебнул.

— Заговорит. Когда палец за пальцем ножом до костей обстругивают, все говорят. Вроде пустяк — пальцы, а работает. Паля, ты его сдал, ты теперь с нами.

— Нет. Он со мной забился на миллион рублей, — покачал головой проводник. — Поэтому Мачо я ждать не буду. Обязан, сам пойми… Пойду.

— Миллион, — вздохнул Факер. — Ты мог его иметь целиком… Продал, ясно. Тогда базара нет, Паля, тогда иди. Если вернешься — я словечко Мачо замолвлю.