– И продолжаю пылать к нему страстной, просто истинной любовью, – фыркнула Инельда, поудобнее устраиваясь на оглушенном ею человеке. Он показался дроу куда более чистым, чем обычная скамья. – Особенно к крупным калибрам и бронетехнике.

– Что ты понимаешь под крупным? – уточнила сестра Анна, переводя взгляд с горизонта на свою собеседницу. – А из моторов могу предложить лишь пару японских броневиков времен Второй мировой. Знаю я одного перца, у которого этот хлам антикварный в гараже стоит, угнать можно за полминуты. Но обычную пулю они держать, несмотря на возраст, все-таки должны, наверное.

– Миллиметров двадцать, не меньше, – припомнила Инельда услышанную от Олафа информацию. Правда, сколько это конкретно, дроу себе даже не представляла. – И лучше бы не одноразовые игрушки, а вполне нормальные гранатометы и орудия. Зенитные модификации особо не нужны, а вот все противотанковое – с руками оторвем.

– М-да, подруга, твои запросы заставляют мою тонкую ранимую душу завидовать насыщенной жизни ваших родных краев, – ошарашенно пробормотала монахиня. – У нас ничего в двадцать миллиметров диаметром точно нет. Если не считать того, что звонарь под штанами прячет, да и то не уверена, может, девочки и привирают. Кста… Стоп! А почему эта посудина прет нам наперерез?!

Скажете, так не бывает? И только в каких-то самых низкопробных боевиках героинь обязательно должны захватить какие-нибудь бандиты? Щааз! Разбежались! Бывает… К сожалению, бывает и не такое… Скрытая от взгляда обычных обывателей жизнь полуночного дна временами и местами выплескивается на поверхность, рождая на карте мира «сумеречные» зоны. Места, в которых само понятие законности зависит от калибра ствола и силы воли. Те самые места, к которым, как мухи, на падаль стягиваются разного рода любители халявы и «справедливого» передела собственности. А также многочисленные последователи веселого парня из Шервудского леса. И совсем не факт, что они будут желать поделиться награбленным с бедными, но что точно можно гарантировать – это то, что потрясти богачей будут хотеть все сто десять процентов. Десять процентов добавлено из-за того факта, что в этих водах отличить обычного рыбака от пирата можно только попустительством всех святых и лично Господа Бога. Да и то не факт. И даже наличие или отсутствие оружия и абордажных приспособлений не помогает. Просто по той причине, что мирно сидящие в своей скорлупке под прицелом патрульного катера рыбаки могли притопить все это хозяйство парой минут раньше, а ножи для разделки рыбы, которыми так удобно резать глотки спящей команде зазевавшегося сухогруза или жирной туристической яхты, ну просто никак невозможно принять за оружие – это же средства производства…

Так что бывает. Еще как бывает. Только в газетах об этом обычно не пишут и в открытую особенно не говорят. Хотя в специализированных источниках можно с большим интересом ознакомиться с количеством «бесследно пропавших» круизных яхт и малотоннажных судов. И не во всех случаях на море была плохая погода… ой, не во всех. Что, кстати, отлично подтверждается данными Коспас/Sarsat – спутниковой системы, которая в идеале должна отслеживать всплывающие с тонущих судов спасательные буи, начинающие петь свою грустную песню в тот самый момент, когда они оказываются за бортом. История умалчивает, какой умный человек объяснил назначение этих оранжевых шаров местным «рыбакам», но то, что у берегов Южно-Китайского моря и еще в паре-тройке мест на земном шарике на берег периодически выносит простреленные в нескольких местах (на всякий пожарный) оранжевые шары, – это достоверный факт… И не надо рассказывать о внезапных шквалах и подводных рифах… Не надо…

– Эй, на баркасе! – Шхуна, с ювелирной точностью затормозившая у джонки и едва не оцарапавшая ее и так порядком побитые жизнью борта, оказалась населена очень странными существами. Моряками, не разбирающимися в типах всевозможных плавающих судов. Девушки синхронно переглянулись и, поняв друг друга без всяких слов и даже лишних мыслей, приготовились к неприятностям, о приближении которых, буквально заходясь в крике, сообщал их богатый жизненный опыт. – Почем у вас тунец? А лангустов нет случаем?

Несмотря на то что вопрос был задан на практически непереводимой для западного человека смеси малазийского, кантонского и английского, смысл был понятен и дроу, и монашке. Первой в силу очень качественного амулета, а второй – просто из-за значительного времени проживания именно в этих краях.

– Разуй глаза, мы не на промысле, а просто так катаемся, – со слышимой в голосе беззаботностью откликнулась сестра Анна, одновременно пытаясь незаметно придать хозяину лодки более приличное положение и стараясь скрыть собственным телом оказавшийся в другой руке пистолет. – Рыбы нет. Вообще нет. И ради всего святого, какой пьяный лоцман стоит за штурвалом корабля? Вы нас едва не раздавили!

– Ну ведь не раздавили же, – на корявом английском откликнулся их собеседник, судя по звуку голоса, скрывающийся за одной из палубных надстроек и не спешащий показываться дамам на глаза. – Рыбки!

С глухим стуком в высоком борте шхуны откинулся вниз незаметный на первый взгляд паз, и в лица пассажирок джонки уставился пулемет. Не слишком массивный и снабженный явно самопальным щитком для стрелка, он тем не менее на такой смехотворной дистанции представлял собой серьезную угрозу, ибо очередь с расстояния нескольких метров пробила бы и броню какого-нибудь бэтээра. Ну а уж хрупкие тела после града свинцовых пуль превратились бы в очень трудноопознаваемые останки. Где-то у дальнего края борта чересчур агрессивного корабля раздался сухой треск. Голова лодочника, благодаря усилиям дам похожего на пребывающего в сознании, но, возможно, немного пьяного человека, обзавелась спереди аккуратной дырочкой. А сзади – громадным выходным отверстием.

Сестра Анна завопила, словно ее резали, пытаясь незаметно спрятать пистолет поглубже в свою отличающуюся изрядным минимализмом одежду. Дроу немного подумала и стала ей попевать, закрыв лицо руками и пряча во рту маленькое лезвие, смоченное парализующим ядом, к которому у самой Инельды давно был выработан иммунитет.

– О, какие кобылки! – Один из хозяйственно спрыгнувших на борт джонки разухабистого вида то ли малайзийцев, то ли китайцев окинул наполненным неприкрытым мужским интересом взглядом сжавшихся у борта девушек. Реакция застигнутых врасплох жертв на обвешанных автоматами и кровожадно выглядящими мачете для рубки бамбука головорезов была абсолютно прогнозируемой и вполне привычной. Поэтому новые хозяева приступили к неторопливому обследованию своего, уже своего, кораблика без особой спешки и нервов.

Рывком выдернув из пространства между какими-то пропахшими рыбой ящиками «потерявшую сознание» монашку и легко закинув ее себе на плечо, капитан пиратской шхуны, судя по раздаваемым им направо и налево командам, протянул в сторону Инельды руку и на ломаном английском приказал:

– Красотка идет со мной. Иначе я ее немного резать.

Размышления, если и отразившиеся на лице илитиири, были полностью растворены в изумительнейшей маске отчаяния и страха, нарисованной легчайшими, воистину профессиональными штрихами эмоций. И если Станиславский был бы еще жив, то лишь при одном взгляде на лицо дроу он бы отдал многое, чтобы перетащить такую одаренную актрису в свою группу.