— Не понимаю, о чем вы говорите! — воскликнула Беттина. — Вы должны уйти отсюда — уйти сейчас же! Вы не имеете права находиться здесь, в моей спальне, — и вы прекрасно это знаете!

— Я и собираюсь уйти, — ответил он, — но ты уйдешь вместе со мной.

Тут он занес над ней руку, и Беттина увидела, что в его пальцах зажат носовой платок. Она испуганно отодвинулась, насколько позволяла постель, и, закрываясь руками, вскрикнула:

— Что вы… делаете? Уходите! Не прикасайтесь…

Не успела она договорить, как лорд Юстес набросил платок ей на лицо, лишив возможности говорить. Он завязал платок у нее на затылке, хотя она пыталась помешать ему, оттолкнуть руками… Ей не удавалось издать ни звука.

Беттина не могла толком сопротивляться; ей мешало одеяло. Она не успела вырваться от него и спрыгнуть с другой стороны кровати: лорд Юстес достал у себя из кармана широкую полосу ткани и, заставив ее прижать руки к бокам, крепко примотал их ей к телу. Он действовал настолько быстро и уверенно, что не успела Беттина понять, что происходит, как уже полностью лишилась способности двигаться.

Тогда лорд Юстес сорвал с нее одеяло, перетянул ей щиколотки второй полосой ткани, а потом завернул ее в одеяло, не обращая внимания на беспомощные попытки девушки освободиться.

Беттина поняла, что ей нечего надеяться на чью-то помощь, оставалось рассчитывать только на себя. В следующую минуту лорд Юстес замотал ее в одеяло так, что закрыл даже лицо, и подхватил на руки.

Тут Беттина поняла, что он намерен увезти ее с собой.

Она с отчаянием, подумала, что если ему удастся это сделать, то ни герцог, ни отец не смогут ее отыскать — и она будет целиком во власти лорда Юстеса, чего тот и добивался.

Ей хотелось кричать, молить о помощи — но ока не могла издать ни звука.

Девушка догадалась, что лорд Юстес вышел с ней через стеклянные двери на балкон, а потом начал спускаться по каменным ступеням лестницы, которая вела с балкона в обнесенный стеной сад.

Придя в полное отчаяние, Беттина стала мысленно звать герцога. Сердце говорило ей, что ее любовь заставит его услышать ее зов, заставит почувствовать, что она находится в опасности и нуждается в его помощи.

«Спаси меня! Спаси меня! Помоги мне! О, Боже — сделай так, чтобы он мне помог!» — мысленно молила она.

Лорд Юстес спустился в сад и направился по снегу к чугунной калитке, через которую из сада можно было попасть на лужайку перед замком. Трава была покрыта толстым слоем снега, заглушавшего его шаги. Беттине, которая была закутана с головой и не видела ничего вокруг, казалось, что темнота, обступившая ее, никогда уже не разожмет свои цепкие пальцы.

«Помоги мне! Помоги! — мысленно звала она герцога. — Он… увозит меня… и ты уже… никогда не сможешь… меня найти!»

И тут, словно небо действительно откликнулось на ее мольбу, она услышала знакомый голос. Герцог спрашивал:

— Что тут, к черту, происходит? Кто это? Раздался возглас — резкий, как пистолетный выстрел.

— Боже правый! Это вы, Юстес? Что вы здесь делаете?

— Забираю то, что по праву должно принадлежать мне, — грубо бросил лорд Юстес.

Беттина испугалась: вдруг герцог не поймет, что именно уносит лорд Юстес. Ей хотелось закричать, что опасность грозит ей, что он должен ее спасти… Но она не могла даже пошевелиться: руки лорда Юстеса сжимали ее, словно тисками.

— Что вы несете? — требовательно спросил герцог.

Беттина подумала, что, наверное, они оказались в тени стены, и поэтому, несмотря на яркую луну, герцог не может разглядеть странный сверток, который несет его брат.

— Это касается меня одного! — ответил лорд Юстес. — Дайте мне пройти, Вэриен!

— Не дам, пока не увижу, что именно вы решили украсть из моего дома, — ответил герцог.

— Я не имею намерения вам это показывать.

— Я настаиваю! Вы от меня так легко не отделаетесь!

Видимо, герцог сделал шаг к лорду Юстесу, потому что Беттина вдруг была бесцеремонно брошена на землю. Только благодаря толстому слою свежевыпавшего снега ее падение оказалось не слишком болезненным.

От резкого движения закрывавшее ей лицо одеяло откинулось, и теперь она увидела, что лорд Юстес, избавившись от нее, бросился на герцога с кулаками. Нападение сводного брата застало герцога врасплох, и он резко отдернул назад голову, чтобы избежать удара. От этого движения с его головы слетела шляпа. Лорду Юстесу все-таки удалось ударить герцога, и он пошатнулся, но уже в следующую секунду начал отвечать ударом на удар.

Беттина поняла, что драка идет жестокая: видимо, ненависть, которую годами копил лорд Юстес, нашла выражение в той ярости, с которой он наносил теперь удары. Однако герцог был выше и сильнее своего противника и — как предстояло потом узнать Беттине — был опытным боксером-любителем. Драка оказалась достаточно короткой: несколько молниеносных движений, глухие звуки ударов — и в следующее мгновение все уже было кончено.

Герцог нанес лорду Юстесу настолько мощный апперкот, что тот буквально подлетел в воздух — и только потом рухнул без чувств на снег. Однако герцог даже не стал смотреть в его сторону, а мгновенно обернулся к Беттине.

Он не стал развязывать платка, который закрывал ей рот, а подхватил на руки и, крепко прижимая к себе, понес ее обратно через сад, а оттуда поднялся по каменной лестнице на балкон и через стеклянные двери вошел в ее спальню.

Герцог приблизился к камину и опустил девушку на пол — полагая, видимо, что она сможет стоять на ногах. Но когда Беттина зашаталась и привалилась к нему, он понял, что она не может двигаться. Прижимая ее к себе одной рукой, другой он развязал узел платка, не дававшего ей говорить.

Беттина дрожала — и от пережитого страха, и от холода. Уткнувшись лицом ему в плечо, она разрыдалась.

— Ничего, ничего, — начал успокаивать ее герцог, — все в порядке. Вы в безопасности.

Одеяло скользнуло на пол, и он увидел путы, стягивавшие ее руки. Поспешно развязав ее, он снова поднял Беттину, чтобы отнести в постель, но она изо всех сил уцепилась за него и с трудом проговорила сквозь рыдания:

— Н-нет! Я н-не смогу здесь… спать! Он… в-вернется. Он меня… увезет!

Герцог не стал с ней спорить. Неся ее на руках, одетую в одну только ночную сорочку, он открыл дверь и пошел по длинному коридору. Почти все огни были потушены, но кое-где свет еще оставался, так что он двигался не в полной темноте. Он шагал довольно долго. Беттина тихо плакала, уткнувшись ему в плечо.

Когда он наконец открыл дверь какой-то комнаты, Беттина поняла, что они оказались в противоположном конце замка.

— Здесь вам ничто не угрожает, — произнес герцог. Это были его первые слова, обращенные к Беттине. — Вы в соседней со мной комнате, Беттина, и я обещаю, что никто больше не сможет причинить вам вреда.