– Жестко наехали? – спросил Макар.

– Когда они возвращались с женой из театра, их встретили возле подъезда. Стреляли в обоих: женщину убили, Юрий выжил. Отлежавшись в больнице, приехал к Прохору и попытался оставить ему сына. Отец его выгнал. Ему не нужен был ребенок, а Юрию он сообщил, что тот сам во всем виноват: следовал бы его руководящим указаниям – все было бы в порядке. Расхлебывать последствия сыновней дурости он не желает.

– Интересно, как отнеслась ко всему происходящему Раиса, – задумчиво сказал Макар.

– Думаю, ее никто не спрашивал. После того как отец его выставил, Юрий пристроил мальчика к родителям жены. Отношения у них были натянутые, а после ее смерти они зятя и вовсе видеть не могли. Но Алексея взяли. Воспитывался он у них пару лет. И вот тут у меня пробел…

– В смысле?

– В биографии Юрия. Мне не удалось восстановить, чем он занимался эти два года. Но внутренний стержень у мужика оказался крепким. Те люди, которые стояли за несостоявшимся заказным убийством, по истечении этих двух лет просто исчезли. Кто погиб в разборках, кого посадили. Я не верю, что стоял за этим младший Савельев – в конце концов, он тогда был просто юнцом, который полез, не разобравшись, на чужую территорию. Но каким-то образом он в этом поучаствовал. И в итоге все-таки получил свою делянку. Мне говорили, что деньги его в те времена не интересовали. Якобы он все делал в память о жене.

– Романтично. Но сомнительно.

– Вот и я так думаю. В настоящее время у Савельева с компаньоном собственное нефтяное месторождение. Он ведь начинал как раз с того, что искал нефть в Иркутской области.

– То есть Юрий у нас состоятельный человек?

– Более чем, – кивнул Бабкин. – Я тебе принес документы по его фирме, глянь. – Он передал Макару папку.

– Файлом не мог сбросить? – проворчал Илюшин.

– Уже сбросил. Это просто распечатка. Мне так удобнее.

Макар быстро пролистал отчет.

– Ну, теперь мы достоверно знаем, что в двухтысячном году он поехал к отцу не за деньгами. И вряд ли, учитывая предысторию, он хотел, чтобы его сын понравился Прохору. Любопытно…

– Вот и мне стало любопытно, – сказал Бабкин, забирая папку. – С Савельевым я встретиться не рискнул, хотя можно было бы спросить у него прямо.

– Не факт, что он вообще стал бы с тобой разговаривать. Но учитывая вот это, – Илюшин помахал папкой, – можно утверждать почти наверняка, что Изольду ограбил не Юрий.

– Бизнесмен, забирающийся в дом старухи, чтобы украсть у нее фамильные украшения…

– Не так фантастично, как тебе кажется, но для этого характер должен быть другой. Азартный, бешеный. А младший Савельев – кузнец.

– Кто?

– Кузнец. Бьет себе методично по раскаленной железяке, пока из нее что-нибудь не выкуется. Пунктуальный, методичный. Зануда. Мне такой типаж хорошо знаком. Когда у него нет денег, превращается в ноющего меланхолика.

– А когда есть?

– Просто в меланхолика, без нытья. Ладно, с Савельевым разобрались. Теперь рассказывай, что у нас с Людмилой.

Бабкин достал из сумки спортивную толстовку с капюшоном и утеплился. После часа, проведенного в этом доме, ему стала понятна внезапная тяга Макара к свитерам.

– У Прохора, как ты знаешь, была сестра Настасья – по воспоминаниям близких, очень похожая на него и внешне, и характером. Она рано умерла, остались две девочки от разных мужей: Татьяна и Людмила. Отцы ими никогда не занимались, девчонки росли как трава. Выросли совершенно непохожими друг на друга.

– Вот удивил. Ты посмотри на Вениамина с Юрием.

– Татьяна – трудяга, всю жизнь пашет экономистом. Дочь воспитывала одна, когда развелась с мужем.

– Про нее я знаю от Яны. Давай про Людмилу.

Бабкин перевернул страницу записной книжки.

– Шестьдесят шестого года рождения. В восемнадцать лет вышла замуж, взяла фамилию мужа – Кошелева. Быстро развелась. Детей родила вне брака, отец неизвестен.

– Или отцы.

– Или отцы, – согласился Бабкин. – Работала кассиршей в супермаркете, продавцом-консультантом в зоомагазине, торговала сетевой косметикой… Нигде не задерживалась дольше, чем на полгода. Вообще работает она редко. Эпизодически.

– А живет на что?

– Хороший вопрос. Я разговорил ее соседку – та утверждает, что Людка вечно на содержании у мужиков.

– Хм, – усомнился Макар.

Бабкин понимающе кивнул:

– Не слишком она похожа на женщину, которую обеспечивают мужчины.

Илюшин потянулся за планшетом и открыл фотографию Людмилы Кошелевой. Коренастая, широкоплечая. Когда на нее смотришь, кажется, что она из тех женщин, которые не умеют бегать – только ходить: неторопливо, основательно. Аляповатое платье-халат в цветочек, легкомысленные бараньи кудряшки вокруг оплывшего лица. Но при этом нежнейшая золотисто-розовая кожа, голубые глаза…

Бабкин покосился на снимок.

– У такой колоды – и такие дочери.

– Эта колода до родов вполне могла быть красавицей, – задумчиво сказал Илюшин. – На что же она, интересно, жила?

– Заметь, по-прежнему нигде не работает.

– Сколько ей сейчас?

– Дай сообразить… Сорок девять.

– Ты ее видел?

– Да. Дождался, пока она выйдет на улицу, и некоторое время шел следом. Людмила, между прочим, посетила клинику эстетической косметологии. Пробыла там два часа, вышла с распухшей физиономией. Вряд ли ей там рыло начистили.

– Похоже, уколы. Получается, Кошелева следит за собой.

– Выглядит она для своего возраста очень неплохо, – рассеянно сказал Сергей, занятый другими мыслями. – А что, – не удержался он, – правда в физиономию иглами колют?

– До сорока лет дожил и не знаешь?

– Не, серьезно.

– С размаху, – подтвердил Илюшин.

Бабкин содрогнулся.

– Значит, на косметологию у нее денег хватает. – Макар закрыл программу. – Откуда, спрашивается? Если нет доходов… Может, квартира, которую Людмила сдает в аренду? Или дочери обеспечивают?

– Квартиры точно нет, я выяснил. У нее одна в собственности, и ту в свое время помог приобрести Прохор. Машины не имеется, дачи не обнаружено. Ее старшая дочь не работает.

– Угу. А младшая зарабатывает недостаточно, чтобы содержать и себя, и мать.

Сыщики переглянулись.

– И мы плавно возвращаемся к Изольде Дарницкой, – подытожил Макар. – Что с убийством?

Бабкин усмехнулся. Настало время для сюрпризов.

– Для начала – то, что никакого убийства не было.

За два дня до описываемых событий