Но я не могла тронуться с места. Тоскливыми, пронзительными глазами смотрела прямо на него, ловила каждое движение, вглядывалась в его лицо, такое знакомое и совсем чужое, пыталась угадать его настроение, любовалась мимическими морщинками. Он повзрослел, возмужал, как-то даже заматерел. От легкой юношеской грации, которой он бравировал семь лет назад, не осталось и следа. Но это пошло ему на пользу, он стал еще более уверенным в себе, излучал силу и самодостаточность. Он стал таким мужчиной, о надежное плечо которого мечтает опереться любая женщина. И балерина, жестом собственницы накрывающая его руку своей, и я, мать его дочери. Подумав об этом, я вздрогнула. Неужели все так и есть? И сердце запело, отзываясь. Да! Да, именно этого я хочу больше всего на свете! Быть рядом с Олегом, опираться на его плечо, чувствовать себя под его защитой! Тонуть в его объятиях, любить его, только его, и быть им любимой, стать неотъемлемой частью его жизни и состариться рядом с ним! Олег, Олег, неужели ты этого не чувствуешь, неужели ты так меня и не заметишь?! Я прожгла его взглядом, подалась вперед. Любимый, я здесь, всего в десятке метров от тебя! Услышь меня!

И он услышал. А может, это было просто совпадение. Но он вдруг поднял голову и посмотрел прямо в мою сторону. Глаза, сначала такие безразличные, как темные озера, моргнули, расширились, зажглись огнем. Ресницы дрогнули, брови недоуменно вскинулись, губы приоткрылись для восклицания. Вот сейчас, еще секунда, и он меня окликнет. Я проглотила ком в горле. Выпрямилась. Приподняла подбородок. Но балерина отвлекла его внимание, бурно зажестикулировала, рассказывая о чем-то, и он промолчал. Я усмехнулась. Смерила взглядом его даму, снова взяла в руки бокал с недопитым мартини. Он понял все без слов. Виновато улыбнулся, снял пальцы блондинки со своей ладони, жестко сказал ей несколько слов. Похоже, за эти годы он научился быть властным, отдавать приказы так, что не подчиниться им было невозможно. Звезды на погонах красноречиво говорили сами за себя.

Часы на моей руке слабо пискнули. Девять вечера. Уже так поздно! Дома ждет Алиса, надо идти. Почему так не хочется уходить? Тело отказывалось повиноваться, я всей кожей чувствовала взгляд Олега. Он не отрывал от меня глаз. Он требовал, приказывал, безмолвно молил. О чем молил, я не понимала, да и какая разница! И вкус вермута на губах, и ощущение стеклянной ножки бокала в моих пальцах – все потеряло смысл. Зал вокруг уплыл куда-то, очертания предметов стали растекаться, все это было так нереально, не по-настоящему. Значение имел только его взгляд. Во всем мире остались только мы двое, он и я, плывущие в тумане навстречу друг другу, как два маленьких кораблика. Я снова ощутила сырость и пустоту страшного грота из своего сна, только теперь костер горел совсем близко, и он освещал того, кого мне было хорошо видно. Олега. Моего возлюбленного. Я протянула руку вперед. Или мне показалось, что протянула. Ну иди же ко мне, иди! Вот я! Почему ты не со мной? Почему продолжаешь сидеть на месте? Где ты?!

Мое сознание словно бы раздвоилось, я не совсем понимала, где я нахожусь. Легкая музыка и звон посуды накладывались на завывание ветра в холодной пещере. Да что же это со мной?

– Ольга Вадимовна! – Голос шел из страшного далека, словно из ниоткуда. – Ольга Вадимовна!

Туман рассеялся. Я стояла у барной стойки и сжимала в руках пустой бокал. Что это было? Гипноз, наваждение? Олег продолжал сидеть за столиком со своей балериной. Она пила через соломинку текилу. На часах уже девять пятнадцать. Что же получается, я почти четверть часа стояла тут, как манекен с пустыми глазами, и грезила наяву?

– Ольга Вадимовна! – По залу торопливо шагал администратор. – Как хорошо, что вы еще не ушли! Звонит промоутер. Ему необходимо согласовать с вами кое-какие изменения в программе на сегодняшний вечер. Вы не подойдете в кабинет?

– Конечно. Ступайте, я сейчас приду.

Я вновь перевела взгляд на Олега. Он выглядел озадаченным. Ну конечно! Откуда ему знать, что это шикарное заведение принадлежит мне? Я улыбнулась одними кончиками губ. Нет, милый! То, что случилось только что, больше не повторится. Ты прошлое. Мое далекое прошлое. Да, я по-прежнему питаю к тебе какие-то чувства. Что с того? Я давно научилась прятать их под броней неприступности и равнодушия. И я не позволю тебе нарушить мое душевное равновесие, вторгнуться в хрупкое, хрустальное благополучие моего мира. Да, от твоего взгляда меня по-прежнему бросает в жар, и сладко ноет где-то внизу живота, и сердце из камня превращается в мармелад. Это еще один повод не пустить тебя в мою жизнь. Правила, по которым я теперь играю, не допускают сантиментов. Мы упустили свой шанс, любимый мой, и обратной дороги нет. Нельзя войти дважды в одну и ту же реку. Я слишком ценю то, что имею, – свой дом, свою дочь, положение в обществе, чтобы рисковать всем ради надежды на призрачное счастье с тобой. Да и о каком счастье может идти речь? Я здесь, со своими деловыми хлопотами, ты там, со своей балериной. Весь этот обмен взглядами – просто минутная слабость. Небольшое отступление, как экскурсия в прошлое с гарантией обратного билета. Ты, я и этот грот – все это я выдумала во сне. Но сон растаял, я проснулась, и теперь мне надо жить дальше. Так что спасибо за приятные воспоминания и прощай! Я плавно поставила бокал на стойку. Поблагодарила бармена. Твердой походкой, ни разу не оглянувшись, прошла к двери, ведущей в служебные помещения. Щелкнула пальцами, подзывая ближайшего официанта.

– Кто обслуживает столик в углу? Тот, где сидит военный в форме?

– Я. Что-то не так?

– Все так. Обед за счет заведения.

Не обращая внимания на недоуменный взгляд официанта, зашла в свой кабинет. Поговорила по телефону, хладнокровно обсудила все вопросы. Была сдержанна, корректна, остроумна. Повесила трубку, потом немного подумала и набрала домашний номер. Услышав Алискин голос, ласково пообещала, что скоро приеду. Надела пальто, взяла сумочку, задержалась у висевшего на стене зеркала. Из зеркала смотрело на меня красивое чужое лицо. Лицо ухоженной, прекрасной снежной королевы. Княжны Ольги, отомстившей за смерть мужа. И только в глубине глаз страдала и плакала несчастная маленькая женщина, во второй раз похоронившая свою любовь. Женщина по имени Ляля.

Поделиться своими мыслями мне было не с кем. Не звонить же Ире в Германию! А поговорить хоть с кем-то было просто необходимо. Душа разрывалась на части. Впервые две мои половины вступили в столь явное противоборство. Налицо был внутренний конфликт, раздвоение личности. Я стремилась вновь увидеться с Олегом, поговорить с ним, как-то объясниться и одновременно страшилась этого, готовая бежать от него куда глаза глядят. И не было мне покоя! В голове царил сплошной сумбур, все валилось из рук, на работу я, конечно же, не поехала. Что мне делать там в таком состоянии? Вчера я и без того вела себя достаточно странно.

Я отвела Алису в садик, потом долго, больше часа гуляла со Складкой, к вящей радости собаки позволяя ей носиться по газонам и ко выряться в липкой грязи и пожухлой увядающей траве. Осень вокруг меня цвела пышным цветом. Красно-золотые клены склоняли свои царственные ветви, изящные березы, лишь слегка тронутые позолотой, трепетали на ветру, изредка роняя случайный листок, едва начинали пламенеть гроздья старой рябины. Прохладный осенний воздух был чист и прозрачен, в нем еще сохранились ароматы уходящего лета, но и грядущая зима уже вплела в него свою ледяную ноту. Я сидела на скамейке, кутаясь в легкое, не предназначенное для долгих прогулок короткое пальто, купленное в «Пассаже», и не замечала ни буйства красок, ни смеси запахов окружающей природы. Мир в моих глазах был одинаково серым, безликим и безмолвным.