Старик брезгливо поморщился и захлопнул окно. Он с детства не переносил запах дыма, но вынужден был дышать им.

Старый Магистр направился к креслу, когда услышал осторожный стук в дверь. Он взмахнул рукой и дверь распахнулась перед просящим. В кабинет Верховного Магистра решительно вошел капитан отряда Узников. Он коротко поклонился лэлу Альберто Кантарине и доложил:

– К вам с частным визитом синьор Клавир Трезо из ложи Священной Волчицы.

– Давно пора, – прокряхтел ворчливо Старик. – Проси его минут через десять. Мне надо подготовиться. И обеспечь охрану, так чтобы она не тревожила, не беспокоила.

– Слушаюсь вас, Магистр.

Капитан Узников поклонился и удалился. Когда через десять минут он привел молодого нервничающего адепта ложи Священной Волчицы, Старый Магистр сидел за рабочим столом и внимательно изучал какие-то бумаги. Маска Гидры лежала перед ним на столе. На шум открывающейся двери Старик оторвался от бумаг, отложил их в сторону, прищурился, стараясь разглядеть вошедших, и радушно улыбнулся, показывая рукой на свободное кресло.

Капитан Узников отвесил короткий полупоклон и оставил адепта Волчицы и Магистра наедине.

Старик сразу почувствовал, что случилось что-то очень важное. Синьор Клавир Трезо, возглавлявший отряд боевых магов Священной Волчицы, квартировавший в Венеции, сильно нервничал. Это было видно невооруженным взглядом. Синьор Клавир Трезо был на вид невзрачным мужчиной лет сорока, с остроконечной эспаньолкой, миндалевидными серыми глазами, выдававшими примесь азиатской крови, и коротко остриженными чёрными волосами. Никто не мог заподозрить в этом худощавом человеке одного из самых сильных боевых магов ложи Священной Волчица. И этот человек чего-то явно боялся, быть может ответственности за то, что собирался сделать. Он напряженно сидел в кресле, словно его усадили на спину рассерженного дикобраза. К тому же итальянец избрал весьма странное время для визитов. Близилась полночь, и хотя Дворец Магистра находился на острове, который не поднимался в воздух, по ночам все двери были надежно заперты и охраняемы. Стало быть его привело неотложное, давно ожидаемое дело.

– Я прибыл к вам с поручением от Совета трех ложи Священной Волчицы, – дрожащим голосом произнес синьор Клавир Трезо.

– Я давно вас жду, – произнес надтреснутым голосом Старый Магистр и сильный приступ кашля скрутил его.

Они разговаривали до раннего утра, а когда посланец Союза Трех ушел Старик чувствовал себя вконец обессиленным. Его лихорадило, зубы выбивали барабанную дробь, и он уже не мог отпить из бокала, чтобы избавиться от головной боли. Сердце пустилось в бешенный галоп и перед глазами плыли красные круги. Комната двоилась, троилась, расплывалась неясными силуэтами. Требовались усилия, чтобы удерживать стабильность окружающего мира.

Старик дошел до своего кресла, обессилено упал в него. Он чувствовал, что настал его последний час. И в то же время он знал, что исполнил свое предназначение. Справился с тяжелой задачей, ради которой был выращен и воспитан. Он справился с предназначением Узника. И ему не пришлось прибегать к кинжалу Совести, чтобы наказать себя за невыполнение обета. Он умер с чистой душой, отдав свою жизнь взамен жизни господина. Для него это был равноценный обмен.

Цветок Изначалья. Цветок Изначалья. Чтобы могло это означать? Где-то он уже слышал это название. Какой-то древний забытый всеми ритуал, пробужденный венецианскими магами. Зачем они его пробудили? На что направлен ритуал? Чем дальше Карл двигался в этом направлении, тем больше загадок и тайн оказывалось у него на пути. Он пытался вырваться из лабиринта, но стоило увидеть дверь и с замирающим сердцем открыть ее, как он оказывался в новом лабиринте и так до бесконечности.

Карл открыл глаза и сердито замотал головой. Он надеялся в дороге поспать, но стоило прикорнуть, как в голову лезли всякие мысли, не давая ему уснуть. Карл зевнул, оправил помявшийся камзол и выглянул в окно. Под ними проплывали поля и леса Германии. На пассажирском комфортабельном дирижабле они возвращались назад в Руссийскую империю. Но для Карла такой способ передвижения был слишком медлительным. Вот развернуть портал и шагнуть из лесов деревеньки Озерной прямо к себе в кабинет на Гороховой улице в Невской Александрии это очень даже удобно, но непомерно затратно. Карл не мог сейчас позволить себе такой расточительности.

Напротив завозился Миконя. Вот уж кому можно было позавидовать. Стоило только погрузиться на борт дирижабля и найти свои места, как он тут же растянулся на диванчике и бесстыдно захрапел, не обращая внимания ни на учтивого седого кондуктора, пришедшего проверить билеты, ни на разносчика газет, пробежавшего по коридорам, размахивая свежим выпуском «Берлинских новостей», ни на шумное баварское семейство, занявшее соседнее купе. При этом глава семейства проходил по коридору боком, так как по другому просто не помещался. Его детишки, четверо нахальных карапузов так и норовили уронить папашу, пытаясь пролезть у него между ног. Папаша ругался и пытался отутюжить задницы своих сорванцов зонтиком, но вместо этого попадал себе по ногам. Почтенное баварское семейство устроило такой шум и визг в коридоре, что тут и мертвый проснется. А Миконе хоть бы хны, привалился виском к холодному окну и посапывает, разинув рот.

Карл не стал его будить, поднялся и вышел из купе, намереваясь отыскать ресторан и выпить чашку другую кофе. Проходя мимо «14» купе, Карла окликнул пожилой мужчина в форме отставного полковника померанского княжества.

– Добрый день, по виду вы руссийец и благородных кровей. Не пожелаете ли присоединиться к нам, мы как раз собираемся расписать партию в винт?

Карл изучающее осмотрел полковника, заглянул краем глаза в купе на собравшуюся компанию картежников, и подумал что чем черт не шутит, а воду в омуте мутит. Это может оказаться весьма и весьма презабавно. К тому же, судя по блестящим от азарта глазам полковника и сумрачной ауре, окутывавшей его, барона собираются раскрутить на деньги и вытрясти до последней копейки. И, судя по всему, не ему одному уготована роль жертвенного агнца.

– Отчего нет. Это будет весьма любопытно, – согласился Карл, заходя в купе.

До Невской Александрии еще лететь и лететь, почему бы и не развеяться от скуки. К тому же стоит проучить картежников, чтобы в другой раз не повадно было ловить на наживку скуки лопоухую доверчивую рыбку.

В купе собралась престранная компания. Опытным взглядом Карл сразу определил кто какую роль разыгрывает, а кто оказался здесь так же случайно как и он. Помимо хозяина купе отставного полковника и его сына, холодного, казалось ко всему равнодушного юноши в кадетской форме, грели руками карты молодая девушка с виду школьная учительница из сельской местности, солидный пузатый господин, визгливо хихикавший после каждой взятки, рассеянный француз в круглых очках с курчавой шевелюрой и подзорной трубой в чёрном футляре, которую он зажал между ног, и веселый альбионец с пышными бакенбардами, не выпускавший не зажженную трубку изо рта. Шулеров как минимум трое: отставной полковник, его сын, мороженая рыба, и изображавший из себя рассеянного профессора заводила – раскрутчик француз.