ней. Вспышке стало не по себе. Взгляд парня оставался все таким же холодным и равнодушным, как в тот момент, когда он приказывал раздеваться, но девушка ни на секунду не сомневалась, что измененный наслаждается зрелищем. И что никто не помешает ему перейти к более активным действиям. Скованная страхом, холодом и отвращением она замерла, не решаясь пошевелиться.

— Чего застыла? Снимай. Я уже и вещички тебе подобрал, — хищно улыбнувшись, сказал Тарантул, и шагнул к ней.

— Отвернись! — выпалила Вспышка, в ответ на попытку приблизиться. — Я стесняюсь.

— Смех, да и только, — еще шире улыбнулся измененный. — Как жрать молокососов в переулке, соблазнившихся твоим телом, так ты готова, а обнажиться перед сородичем стесняешься. Поверь, тебе нечего стесняться, красавица. Но если хочешь, я помогу, — парень был уже за спиной, и Вспышка почувствовала, как его пальцы легли на застежку лифчика. Если позволить раздеть себя, то Тарантул сможет играть с ней, как только захочет. Она должна вырваться, отбиться, забрать у него чертово тряпье, чтобы замотаться в него с ног до головы. Вот только девушка не могла и пальцем пошевелить. В ее сознание без всякого предупреждения и совершенно не вовремя ворвалось видение. А если точнее, она самопроизвольно охватила комнату и прилегающие к ней подземелья голодным взглядом. И в тот же миг увидела совсем рядом, в каких-то десяти метрах от убежища зловещую фиолетовую ауру. От незнакомца веяло таким ужасом, что Вспышку буквально парализовало. Ее взгляд засасывало вглубь мерцающей фиолетовой фигуры, и хоть их разделяли метры земли и камня, девушка была уверена на сто процентов, незнакомец прекрасно знает, что происходит сейчас в этой комнате и наблюдает за ними.

Когда Вспышке наконец удалось оторвать взгляд от зловещей фигуры, Тарантул уже стянул с ее оцепеневшего тела трусики. Хоть девушка и перестала ощущать присутствие незнакомца, ужас все не проходил. С трудом разлепляя пересохшие губы, она прошептала:

— Мы не одни.

Ее шепот был тише, чем попискивание мышей, заинтересовавшихся содержимым пакета с продуктами, но измененный услышал и разобрал каждое слово. Он шагнул вперед и напряженным взглядом обшарил каждый уголок убежища. Лишь убедившись, что в комнате никого нет, парень позволил себе расслабиться и повернуться к Вспышке:

— Здесь никого нет, крошка. Ты зря пытаешься…

— Тарантул, оставь ее, — голос Вдовы прозвучал, словно гром среди ясного неба.

Парень оскалился и прошипел какое-то ругательство, но быстро взял себя в руки. Уже через мгновение на его лицо вернулась милая улыбка. Подобрав с пола тряпье, он вручил его Вспышке, а затем вернулся ко второму пакету и принялся докладывать Вдове, как прошла прогулка до магазина. Наконец, оправившись от пережитого ужаса, Вспышка принялась спешно заматываться в тряпки. При этом она рискнула вновь осмотреть окрестности голодным зрением. Однако жуткого незнакомца уже и след простыл. Перекусив, измененные завалились спать до утра.

Утро для обитателей гнезда начиналось поздно. Когда Вспышка проснулась, солнце уже стояло в зените, впрочем, понять это находясь в подвале было невозможно. Зато стоило ей чуть пройтись по комнате, чтобы размять ноги, как тут же очнулась Вдова. Она с недовольным ворчанием наблюдала глазами за прогуливающейся пленницей, разбудившей ее столь рано. Через пару минут, когда сон окончательно развеялся, Вдова поднялась с импровизированной кровати и скомандовала девушке:

— Бери своей белье, пойдем постираем.

Вспышка молча повиновалась. Измененная взяла из короба стиральный порошок и отправилась к лестнице наверх. Девушка последовала за ней, чуть замешкавшись для того, чтобы забрать блокнот из-под ящика. Ведомая женщиной Вспышка поднялась на площадку второго этажа. Строители успели возвести стены, и даже положили отдельные плиты потолка, но отсюда можно было увидеть небо. Вдова расположилась в тени на расшатанной табуретке и принялась командовать:

— Белье принесла? Вон тазик в углу бери. Воды из бочки наберешь, там краник есть. Надеюсь объяснять, как белье вручную стирать, не придется? — проворчала она.

Вспышка лишь молча мотнула головой. Тазик был древним и металлическим с толстой коркой цемента, застывшего на днище. Набрав в него воды, девушка всерьез засомневалась в эффективности предстоящей стирки. Водица была изрядно мутной, хотя и теплой. Бочка, стоящая под солнечными лучами, успела немного прогреться.

— Это, кстати, наш душ. К вечеру температура будет в самый раз. Впрочем, ты все еще выглядишь подозрительно чистой, — хмыкнула Вдова, прищурив черные, как угольки, глаза.

— Была возможность отмыться. Не так давно, — уклончиво ответила пленница, склонившись над тазиком.

— Загадочная ты особа. Хотя твое прошлое меня не слишком интересует. Гораздо важнее, чтобы ты поняла, что стала частью нашей небольшой семьи, — сказала женщина с нажимом. Вспышка буквально кожей ощущала ее пристальный взгляд, но продолжила, не отрываясь, возиться с бельем, лишь зубы сжала.

— Собственно, именно поэтому я остановила вчера Тарантула, — продолжила свою мысль Вдова. — Не потому, что я осуждаю его действия, а потому, что он несколько поторопился. Нам нужно привыкнуть друг к другу, сплотиться, стать целым. Это единственный путь к выживанию в нашем теперешнем состоянии, когда возвращение в человеческое общество невозможно, — женщина сделала паузу, словно ожидая ответной реакции пленницы, но та не издала ни звука:

— Думаешь, я не пыталась? Вид растерзанного тела оказал на меня куда меньшее впечатление, чем на тебя. Сказалось медицинское образование, наверное. Я вернулась домой, избавилась от окровавленной одежды, выбросила воспоминания о том дне. Целую неделю ничего не происходило. А потом вновь помутнение сознания и труп в переулке. В конце концов, люди превратились для меня в скот. У меня совсем не осталось причин и доводов, которыми я могла бы сдержать свой голод. И тогда я покинула свою квартиру. Тем более, что следователь, занимающийся этими убийствами, кажется, заподозрил меня. Я не знаю, отчего все так обернулось, но мы стали другими, девочка, и пути назад нет. А что ты сама думаешь?

Вспышка в этот момент думала о том, что становиться частью паучьей семьи ей совершенно не хочется. В отличие от измененных она все еще не утратила надежды разобраться с мутацией, и найти более достойный способ существования, чем прозябание на заброшенной стройке. И уж тем более ей не улыбалось удовлетворять похотливые желания Тарантула. Едва подумав об этом, девушка вздрогнула всем телом. Вот только ни одну из своих мыслей высказать она не могла. Оставалось лишь сделать вид, будто она согласна с Вдовой да попытаться потянуть время:

— Ты права, я понимаю, — вздохнув, выдавила из себя Вспышка. — Но я не так давно стала такой… и мне все еще сложно принять перемены. Мне нужно время, чтобы привыкнуть к самой себе. И стать частью семьи, — девушку чуть не передернуло