Девушка закрыла глаза. Ее лицо исказилось в гримасе боли и страдания.

Алекс крепче прижал ее к себе. Мало кто в этих краях знал подробности того несчастного случая, когда погибли ее родители. После смерти герцога и герцогини поместье было сразу же закрыто.

– Расскажите мне, что случилось той ночью.

Клэр задрожала. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы заставить себя ответить.

– Я никогда это ни с кем не обсуждала, даже с дядей Себастьяном.

Алекс не хотел расспрашивать ее. Она сама должна была решить, что рассказывать, а о чем умолчать. Он внимательно наблюдал за выражением ее лица, опасаясь, что она снова сорвется.

Клэр была женщиной с характером, и ее сила воли не удивила его. Она встала и подошла к семейному портрету.

– Когда мне было пять лет, отец решил заказать наш портрет до того, как родятся другие дети. Мои родители заводили детей с трудом. Прошло целых три года после моего рождения, прежде чем им снова удалось зачать ребенка. Но у матери случился выкидыш. Дядя Себастьян шутил над ними, говоря, что они чересчур настойчиво стараются зачать наследника. Они, в свою очередь, отвечали, что их усилия не пропадают даром.

– Действительно, это так, – добавил Алекс, заставив Клэр слабо улыбнуться.

– Когда я подросла, мне нравилось снова и снова слушать эту историю. – Клэр посмотрела на портрет. – Мой отец считал, что художник очень удачно написал меня и мать. По крайней мере так мне говорил дядя. Отец заказал копию этого портрета, которую подарил матери.

Алекс встал с дивана и подошел к Клэр.

– А где же оригинал?

Клэр глубоко вздохнула. На ее лице была написана боль, но она держала себя в руках, пытаясь не расплакаться.

– Портрет находится в родовом гнезде Лэнгемов в Фалмонте. Его не выставляют из-за меня. Когда я была маленькой, меня мучили кошмары. Тетя решила, что лучше портрет хранить в чулане. Я здесь отчасти еще и поэтому. Я хочу, чтобы мать и отец заняли достойное место в нашей семейной истории… – Клэр обхватила себя руками за плечи. – Из-за меня ни в одном из домов Лэнгемов не осталось ни единого следа моих родителей. Словно бы они никогда не существовали.

Лицо Клэр исказилось. Ей было так больно! Алексу захотелось закричать или сделать что-нибудь, чтобы унять ее боль.

– Здесь мое место, здесь я не забуду, кто я есть. Здесь жили моя мать и бабушка. Я хочу, чтобы моя дочь… – Она запнулась и прикусила нижнюю губу. – Но теперь… возможно, следует что-то поменять.

Алекс взял ее за руку и посмотрел на портрет. Действительно, полотно было написано мастерски. На картине маленькая Клэр держала мать за руку. Рядом стоял молодой улыбающийся отец. Художник смог запечатлеть теплоту его взгляда, который он направил на жену и дочь.

Самым запоминающимся персонажем на картине была герцогиня. Она буквально источала тепло. Эта женщина была красивой в классическом понимании. Ее глаза лучились счастьем. Несложно было заметить, что герцог и герцогиня любили друг друга. Теплые чувства, переданные художником на холсте, не могли никого оставить равнодушным.

Клэр была практически точной копией матери, только волосы девушки были немного темнее. Похожее выражение лица Алекс видел у Клэр в тот вечер у леди Хэмптон.

Пембрук был впечатлен портретом. Он повернулся к Клэр и спросил:

– Вы покажете мне остальных родственников?

Клэр подошла к следующему портрету:

– Это родня по материнской линии. А вон там портрет дедушки.

Алекс перевел взгляд на изображение мужчины. На него смотрел крепкий шотландец с озорной улыбкой на лице. На нем был традиционный шотландский килт из клетчатой материи клана Макдональдов. Он сидел на лошади, держа под мышкой мушкет. В руке у него была фляга, похожая на ту, что Алекс нашел на туалетном столике Клэр в тот вечер, когда они прибыли в Пемхилл. Рубины были хорошо видны, а вот гравировку было не разобрать.

– Кем был ваш дед?

– Фарлан Макдональд. Друзья звали его Мак. Он подарил эту флягу моей матери, когда она вышла замуж. Он сказал, что не бывает ссор, которые не мог бы разрешить глоток хорошего виски. Когда я вышла за вас… – Клэр закрыла глаза и сглотнула, – я привезла ее с собой, надеясь, что она поможет нам. Как жаль, что моя мать не смогла сказать мне такие же слова на моей свадьбе.

Голос Клэр дрогнул, и она отвернулась к окну.

Алекс отступил от портрета и притянул жену к себе. Отныне он не собирался отпускать ее.

– Дорогая…

– Сегодня я впервые заметила, что мои родители похожи друг на друга. Я почти забыла, как они выглядели. – Клэр смутилась и глубоко вздохнула. – Вы можете представить себе, чтобы ребенок забыл, как выглядели его родители?

Не отпуская руки Клэр, Алекс обнял ее и прижал к своей груди.

– Вы не забыли. Вы здесь, чтобы помнить, – сказал он, наклонившись к ней. – В следующий раз я хочу быть рядом с вами.

Он обнял ее за талию и проводил к лошадям. По дороге к выходу они не проронили ни слова. Они ощутили, как между ними возникает чувство настоящего семейного доверия.

Не спросив мнения Клэр, Алекс обратился к Чарльзу:

– Забирай лошадь маркизы и скачи в Пемхилл. Скажи миссис Малоун и Айлин, что мы скоро вернемся.

Алекс не позволил бы Клэр возвращаться домой в одиночку. И он оказался прав. По дороге назад она покачнулась в седле, но он вовремя успел поддержать ее, не дав упасть. Одним быстрым движением он подхватил ее на руки и, запрыгнув на Ареса, обнял жену и взял в руки поводья. В таком положении Клэр уже не могла выпасть из седла. Близость девушки заставила Алекса забыть об утренних переживаниях. Он прошептал ей на ухо:

– Я с вами.

Клэр ничего не ответила.

Лошадь медленной поступью двинулась в Пемхилл. Алекс не мог объяснить, как за такое короткое время у него могли появиться столь сильные чувства к Клэр. Ее уязвимость и чувство собственного достоинства заставили его пересмотреть свое отношение к ней. А еще он с удовлетворением отметил, что, несмотря ни на что, ей было уютно в его объятиях.

Миссис Малоун встретила их возле входа в дом.

– Ах, бедняжка.

Домоправительница нежно погладила Клэр по голове, когда Алекс помог девушке спуститься на землю.

– Миссис Малоун, помогите, пожалуйста, моей жене.

Миссис Малоун проводила Клэр внутрь, нашептывая ей что-то тихим голосом.

Он повернулся к Айлин:

– На два слова.

Глаза служанки расширились от удивления.

– Айлин, раньше я не понимал… – Алекс посмотрел в сторону дома. – Если я создал для вас какие-то неудобства, знайте, что это было ненамеренно.

Айлин посмотрела на Пембрука безо всякой тени смущения.