английского прецедентного права хорошо иллюстрирует эту сложность. Согласно материалам дела, мужчина облил грудь партнерши жидкостью для зажигалок и поджег, оставив у нее ожоги третьей степени. Доктор, к которому она обратилась, рискнул нарушить врачебную тайну и обратился в полицию, заподозрив домашнее насилие. В суде женщина отказалась давать показания, а ее партнер настаивал, что она сама на все согласилась.

Как должен поступить суд в этом случае? Джонатан Херринг, профессор права из Оксфордского университета, дает следующее объяснение:

В случаях домашнего насилия с доказанными травмами добровольный садомазохизм является одной из немногих возможных защит. И, если жертва слишком напугана, чтобы давать показания, обвинению будет очень сложно опровергнуть эту защиту[228].

Даже если бы жертва в деле «Эмметта» не просто молчала, а давала показания в поддержку своего партнера, у суда все равно оставались бы сомнения в том, что ее согласие действительно было свободным. Ведь, как указывает Херринг, «существует тревожное сходство между абьюзером, контролирующим каждую деталь жизни жертвы, и БДСМ-господином, стремящимся контролировать своего раба»[229]. Снаружи добровольные БДСМ-отношения и абьюзивные отношения выглядят совершенно одинаково. Так что если «саб» получает травму или умирает во время секса, и «дом» уверяет, что это всего лишь несчастный случай, то совершенно непонятно, что делать суду.

Это не теоретическая проблема. Кампания «Мы не можем согласиться на такое», в которой я участвовала, задокументировала шестьдесят семь случаев в Великобритании, когда убийца настаивал, что смерть жертвы была результатом «неудачной» сексуальной игры. Все подозреваемые были мужчинами, шестьдесят жертв – женщинами. В большей части случаев смерть наступила из-за удушения, у нескольких жертв были обнаружены серьезные повреждения гениталий. Большинство жертв были девушками или женами подозреваемых, и нередко всплывали доказательства домашнего насилия. В некоторых случаях женщина только в тот день познакомилась с преступником, немалое число жертв было вовлечено в секс-торговлю.

Собранные данные помогли нам обнаружить две поразительные тенденции. Во-первых, количество дел, связанных с жестким сексом, значительно увеличилось за последние двадцать лет. Во-вторых, подсудимые, которые берут на вооружение описанную нами защиту, все чаще добиваются успеха. Сегодня почти в половине таких случаев подозреваемого по итогу не обвиняют в убийстве. Иными словами, за последние десятилетия суды стали более охотно верить обвиняемым, которые говорят, что жертва умерла, «потому что сама этого просила».

Просто поразительно, насколько мягкими иногда оказывались приговоры. Например, в 2018 году в трех разных делах подозреваемым удалось избежать обвинения в убийстве благодаря аргументу «жесткого секса» и добиться в итоге приговора по статье о непреднамеренной смерти. Джон Бродхерст был приговорен к 3 годам и 8 месяцам после того, как его девушка Натали Коннолли умерла у него дома от интоксикации и вагинального кровотечения, жестоко пенетрированная бутылкой от средства для чистки ковров[230]. Джейсон Гаскелл был приговорен к 6 годам за то, что во время секса перерезал горло Лоре Хьютсон, используя нож, который он хранил у себя под подушкой[231]. Точно так же к шести годам был приговорен Марк Брюс после того, как он подобрал сильно пьяную Хлою Миазек на автобусной остановке, привел к себе домой и задушил до смерти (адвокат Брюса сказал на суде, что «такая встреча и знакомство мистера Брюса с человеком, который разделял его интерес в данном виде деятельности, покажется совершенной случайностью»)[232].

Феминистки по всему миру фиксируют учащение использования аргумента жесткого секса, анализируя похожие дела в Канаде[233], Италии[234], России[235], Мексике[236], Германии[237] и США[238]. Рост популярности и успеха «аргумента жесткого секса» в качестве защиты в суде свидетельствует о том, что судьи все более охотно верят, что женщины не только соглашаются на смертоносное насилие, но и стремятся к нему. Это явление служит убедительным доказательством масштаба последствий, к которым приводит нормализация БДСМ.

В онлайн-среде эта нормализация особенно заметна. БДСМ-контент – в особенности контент, связанный с удушением, – уже давно распространился с нишевых порносайтов на самые популярные, а теперь захватывает социальные сети, в том числе рекламируемые в качестве приемлемых для детей старше тринадцати лет. Десятки тысяч сексуализированных изображений удушения в Инстаграме[239] подписаны хештегами #душименя #душиее #шейныйфетиш #игрысдыханием #душидопотерисознания. На «Пинтересте» можно найти изображения схваченных за горло детей. На одной из фотографий в «Тамблере» изображена кровать с лепестками роз, выложенными во фразу «повреди мне глотку»[240]. На этих платформах удушение женщин представлено как символ любви, как что-то сексуальное, стильное, желательное и иногда очаровательное. И почти всегда фотографии делаются от лица душащего.

Не обязательно специально искать эти изображения. Если вы посещаете популярные порносайты или хотя бы просто социальные сети, вы, скорее всего, и так их видели. Статья «Сандей таймс» от января 2020 года – иллюстрированная, конечно же, картинкой из «Пятидесяти оттенков» – приводит цитату молодой девушки, у которой еще в четырнадцать лет на «Тамблере» начали появляться материалы, связанные с удушением:

Мне случайно попадалась порнография, потому что аккаунты ставили под ней хештеги популярных сериалов и шоу, чтобы привлечь пользователей на свои порносайты… После «Тамблера» удушение в сексе начинает казаться нормальным. Оно подается как выражение страсти, девушек как будто бы готовят к нему. И только недавно, насколько я знаю, его начали критиковать как нечто криминальное[241].

Порноплатформы извлекают выгоду из постепенного наращивания оборотов. Они начинают с мягкого контента, постепенно предлагая уязвимым пользователям все более экстремальные и затягивающие материалы по мере того, как их чувствительность притупляется. Многие потребители из-за этого притупления чувств неизбежно приходят к БДСМ, и, распробовав оригинальные формы насилия и унижения, иногда выходят за рамки фантазий.

Один из осужденных авторов домашнего насилия выложил все карты на стол в интервью с доктором Скоттом Хэмптоном, признавшись, что он «никогда бы даже не подумал об [удушении], если бы не увидел его в порно». Яркий возрастной перекос в данных о сексуальном удушении подтверждает его слова. Конечно, можно попробовать предположить, что все эти молодые люди просто внезапно поняли, что удушение – это, как говорит Джиджи Энгл, «очень веселый секс». Но каков шанс? Может быть, дело все-таки в том, что они – первое поколение, выращенное на онлайн-порно?

Обе гипотезы почти невозможно доказать. Рандомизированных контролируемых исследований взаимосвязи между употреблением порно и сексуальным поведением нет – и не будет, по мнению Клэр Макглинн из Даремского университета. Она приводит в пример рекламу: «Просмотр рекламы не заставляет меня встать и пойти за определенным стиральным порошком. Но на каком-то уровне она на меня влияет, поэтому компании тратят на нее миллиарды»[242].