– Нет, – твердо ответил Трикс. – Не вижу. Да и не думаю, что дурман-трава будет расти в городе!

– Это точно, ей и вырасти-то не дадут, – грустно сказала фея. Высунула головку из кармана, огляделась.

Кроме торговцев сладостями и редких парочек, площадь с памятником Кадивы служила излюбленным местом встреч влюбленных – вокруг, почитай, никого и не было. Только какой-то несуетливый тощий парнишка стоял, привалившись к огромному клену, и насвистывал незнакомую мелодию. Возможно, ждал подругу? Впрочем, пока ему не везло – несколько раз к нему подходили, но это были молодые люди немногим старше. После короткого разговора они уходили, что-то пряча в карманы. Трикс подумал, что паренек, видимо, тоже торговец. Только очень скромный и ленивый.

– Милый, я прогуляюсь, – нежно проворковала Аннет.

– Ты что?

– Не бойся, я отведу глаза. Всем, кроме тебя.

– А ты умеешь?

– Когда я хочу есть, я многое умею, – мрачно ответила фея и выпорхнула из кармана.

С замиранием сердца Трикс смотрел, как фея летит через площадь к ленивому торговцу. Маленькое тельце слегка светилось и не заметить ее было решительно невозможно.

Но никто ее не замечал.

Описав вокруг клена несколько кругов, фея решительно юркнула торговцу в карман. Прошла томительная минута. Трикс нервно дожевывал пряник.

Фея выпорхнула и полетела обратно. Только уже не напрямую, а будто пританцовывая в воздухе. Временами в ночи раздавался ее смех – тонкий и мелодичный.

Торговцы сладостями закрутили головами и на всякий случай принялись улыбаться в ожидании покупателя.

– Ты что! – воскликнул Трикс, когда Аннет подлетела к нему и уселась на оттопырившийся карман. – Не смейся! Тебя слышат!

– Смешно ведь, – с сожалением сказала фея, но хихикать перестала. – Ты… ты… не сердись. Хочешь, я тебя поцелую?

– Ты чего наелась?

– Так… всякого разного… самаршанского отборного, двойного моряцкого…

– Это что, парень дурман-травой торгует? – в ужасе воскликнул Трикс.

– Нет, опилками! – Фея встала в полный рост, затрепетала крылышками и пихнула Трикса кулачком в подбородок. – И не смей мне указывать! Такова моя… хи-хи… натура!

Она вдруг свалилась с кармана и шлепнулась Триксу на колени, что вызвало у нее новый приступ смеха.

– Это крем! Крем налип на крылышки! – воскликнула она. – Трикс, дай печенюшку? Сладенького хотця!

Трикс сгреб фею в кулак и засунул в карман, где Аннет немедленно захрустела обломками вафель.

А сам Трикс решительным шагом двинулся к торговцу.

Конечно, разбираться с торговцами дурман-травой – дело городской стражи. Но парень выглядел хоть и чуть повыше Трикса, но тощим и неопасным. Накостылять ему по шее, будет знать, как фей сбивать с пути истинного!

В запале Трикс даже не подумал, что парень не видел феи и был, несмотря на неприглядность своего ремесла, ею попросту обворован.

– Молодой господин желает… – тонким голосом произнес торговец при его придвижении. И вдруг замолчал.

Трикс тоже остолбенел и не мог выговорить ни слова.

Перед ним, одетый в темную рубаху и темные штаны, в мягкой темной шапочке, скрывающей рыжие волосы, стоял Иен! Его беглый оруженосец!

– Мамочка, – тихо сказал Иен.

– Я тебе не мамочка, – с восторгом воскликнул Трикс. Нет, все-таки правду пишут в хрониках, что судьба жестоко карает предателей! – Я твой преданный господин!

– Ты что, предан этому задохлику? – возмутилась из кармана фея.

Но Трикс на нее внимания не обратил. Схватил Иена за шиворот и отвесил оплеуху. Воскликнул:

– Как ты смел!

– Да он трус позорный! – снова возмутилась фея. – Стоит и не пикнет! Триксик, милый мой, дай я его укушу за нос!

– Ты дал мне обет!

– Ну, если пацан тебя накормил, – рассудительно сказала фея, – то он заслуживает снисхождения…

– Ты должен служить мне днем и ночью, без ропота и стенаний, без отдыха и расслабления!

– Нет, ну, Трикс, послушай, на таких условиях он быстро загнется! – возмутилась фея. – Ты же понимаешь, я всегда на твоей стороне, но…

– Замолкни! – рявкнул Трикс и Аннет обиженно замолчала.

– Я и так молчу, – понурив голову, сказал Иен.

До Трикса дошло, что Аннет по-прежнему остается для Иена невидимой и неслышимой.

– Вот и молчи, – уже спокойнее сказал он. – Ты сбежал – раз. Ты меня обокрал, присвоил грамоту – два. Этого уже довольно, чтобы отсечь тебе голову… нет, это слишком почетно. Чтобы повесить тебя! Или утопить в реке!

Иен поежился.

– Но самое главное, – продолжал Трикс, – что ты нанялся торговать дурью! Ты меня опозорил! Проступки оруженосца, как существа изначально не имеющего чести, ложатся на его господина!

– Я не хотел… – Иен всхлипнул. – Трикс… я не хотел. Я боялся в Дилон с тобой идти. Я же не благородный, мне погибать за честь и славу непривычно. А рекомендательное письмо тебе все одно не нужно было, ты же правды искал, а не богатства…

– Ну и как, нашел богатство-то? – ехидно спросил Трикс.

Иен подавленно молчал.

– Ты зачем к бандитам устроился на работу?

– А кто ж знал, что это бандиты? Купец как купец, приезжий из Самаршана… Специями торгует. Я ему два дня помогал пряности мешать, с поручениями бегал. Потом он мне пакетиков надавал, стой, говорит, и торгуй. Я только на третий день понял, чего в этих пакетиках… Честное слово!

– Да уж какая у тебя честь… – Трикс задумался.

– Ты меня убьешь? – печально спросил Иен. – Или страже выдашь? Лучше убей, а? Говорят, тех, кто дурью торгует, в шахты ссылают… а там…

– Трикс, я чего-то не поняла, – подала голос фея. – А что, торговать травкой – это плохо?

– И что мне с тобой делать? – Трикс выпустил наконец Иена. Тот покорно стоял, не пытаясь убежать.

– А что в хрониках написано?

Трикс задумался. Потом признал:

– Разное. Гипур Великодушный, к примеру, предавшего его оруженосца привязал к хвосту кобылы.

– И пустил ее вскачь? – испуганно предположил Иен.

– Хуже. Две недели кормил лошадь как на убой, а из стойла не выводил. Говорят, оруженосца потом в золотари определили, потому как запах въелся навсегда… Хотя вот был еще Жвидон Суровый, так он просто выпорол оруженосца плетью и простил.

– Вот суровость – она мне всегда больше великодушия нравилась! – оживился Иен.

– Трикс, – подала голос Аннет. – Трикс, будь добрее! Миром правит любовь! Нет – войне, да – любви!