Герцогиня машинально проследовала за остальными в освещенный канделябрами вестибюль. Молчаливая и слегка растерянная Джулия шла за ней. Дон Диего отрекомендовался мажордому, тот поднялся наверх и спустился через несколько минут.

— Синьор правитель Ферранте Гонзага примет вас тотчас же. В настоящий момент с ним беседует знаменитый врач.

Пьетро Джелидо нахмурился.

— Можно узнать имя этого врача?

Мажордом наклонил голову.

— Не думаю, что это тайна, синьор. Он немец, и его называют доктор Пентадиус.

У всех троих путешественников вырвался крик удивления. Громче всех вскрикнула Катерина. Цветок, который она спрятала за корсаж, начал жечь ей грудь, как раскаленное железо. Она схватила его за стебель и отбросила далеко от себя. Мажордом, возмущенный тем, что в вестибюле насорили, нагнулся, чтобы его поднять. К величайшему своему удивлению, он не нашел на полу никакого цветка.

Маркиз де Финат спускался вместе с Мишелем по лестнице своего палаццо у подножия выходившего на море холма.

— Жаль, что вы собираетесь уехать из Савоны, — деликатно сказал он. — Не знаю, бывали ли вы в Милане, но уверяю вас, этот перенаселенный город гораздо менее привлекателен, чем наш.

— Я прекрасно это знаю, синьор маркиз, — ответил Мишель, — Но в Италии я путешественник. В Милан я еду, потому что получил важное приглашение, иначе я бы уже давно вернулся домой.

Де Финат наморщил низкий лоб, хорошо гармонировавший с пухлым лицом, на котором читалась доброта, но никак не острота ума.

— Вы много теряете. Савона — город спокойный. Мы перестали быть яблоком раздора между европейскими королями, и, кажется, дож Генуи собирается предоставить нам независимость. Теперь здесь действительно хорошо живется.

Мишель удержался от искушения рассказать маркизу о видении, посетившем его накануне, когда ему снова «во сне наяву» явился Парпалус. Он, как обычно, повиновался импульсу записать расплывчатое послание стихами:

Le tyran Siene occupera Savone;

Le fort gaigné, tiendra classe marine;

Les deux armees par la Marque d'Ancone:

Par effraieur le chef s'en examine.

Тиран Сиенский заберет Савону,

Грозит отбить ту крепость флот морской.

Под знаменем Анконы оба войска.

Трусливый вождь все медлит, размышляя[18].

Пророчество достаточно ясное. Сиенский тиран — это, без сомнения, честолюбивый дон Диего Уртадо де Мендоса, наместник Карла Пятого в Италии. Он уже заявлял о своих претензиях на создание государства, которое, базируясь в Центральной Италии, распространит свое влияние на Северную Италию, включая Парму, Пьяченцу, Геную, Сиену и Пьомбино. При таком обороте событий Савона разделит участь Генуи, и ближайший укрепленный форт, Специя, примет флот, призванный блюсти прочность новых испанских владений. В это время центр Италии, Марка д'Анкона, поддержит продвижение наземных войск.

И все же Мишель не был уверен, что все произойдет именно так. В последней строке говорится, что дон Диего Уртадо устрашится размахов собственного замысла и не отважится осуществить его до конца. Катрен ограничивался описанием планов и возможностей.

Если бы Мишель все это поведал маркизу, тот счел бы его сумасшедшим, а потому он предпочел промолчать.

— В Савоне мне было очень хорошо, — нарочито беспечно ответил он. — Я охотно остался бы здесь, но правда не могу.

Они подошли к подножию лестницы. Маркиз вздохнул.

— Что ж, по крайней мере, останется память о тех чудесах, что вы совершили. У жены мессера Бернардо Грассо все лицо было усыпано веснушками, а ваши мази очистили кожу за одну ночь. То же самое — у невесты мессера Джованни Ферлино де Карманьола. Теперь у нее такие белые щечки, просто мраморные, и она снова красавица.

В памяти Мишеля всплыло прекрасное лицо Магдалены. Пока он своими притираниями не сделал ее кожу шершавой и прозрачной, его тоже покрывали веснушки. Острая боль пронзила его. Однако отогнать воспоминание на этот раз удалось довольно быстро.

— Идеей средства от веснушек я обязан вашему соотечественнику, Антонио Виджеркио. Он же изобрел прекрасное слабительное, которое благоухает розой. Только от этого средства ни у одного из моих пациентов, включая беременных женщин, не возникало рвоты.

— Виджеркио? Он ведь больше астролог и колдун, чем аптекарь.

— Да, но он изумительно правильно подбирает пропорции лекарства.

— Можете поприветствовать его лично: вот он идет к нам собственной персоной.

И точно, к калитке сада приближался лысый бородатый человек в элегантно облегающем черном костюме. Он был очень возбужден. Учтиво поклонившись маркизу, он обратился к Мишелю хриплым, астматическим голосом:

— Я слышал, вы собираетесь уезжать, синьор де Нотрдам.

— Да, друг мой. Меня вызывает в Милан его преосвященство кардинал Алессандро Фарнезе, папский легат. Я не знаю, почему он оказался в Милане, но он желает меня видеть.

Маркиз де Финат очень удивился.

— Вы ничего мне не говорили! Кардинал Фарнезе — правнук нашего Папы, могущественнейший человек. Вы с ним знакомы?

— Лично не знаком. Но я встречался с его уполномоченным в Авиньоне кардиналом Тривулько и с их помощником братом Пьетро Джелидо.

Произнося последнее имя, Мишель не смог удержаться от гримасы. Ужасы Люберона еще жили в его памяти.

Антонио Виджеркио тоненько присвистнул.

— Все они — высшие представители власти. Думаю, от приглашения кардинала Фарнезе отказываться нельзя. Я бы хотел переговорить с вами с глазу на глаз. Вы разрешите, синьор маркиз?

Аристократ кивнул:

— Конечно. Уже почти время обеда, и меня ждет блюдо из засахаренных побегов сосны, приготовленное по рецепту синьора де Нотрдама. Моя сестра Бенедетта неравнодушна к этому блюду. — Он улыбнулся врачу. — Дорогой Мишель, вас будут помнить не только как выдающегося ученого, но и как прекрасного гастронома. Обещайте еще приехать к нам.

— При первой же возможности, синьор маркиз, — ответил тот, поклонившись.

Откланявшись, Мишель вместе с Виджеркио направился к калитке. Аптекарь какое-то время молчал, потом порывисто сказал:

— Мишель, вам не надо бы ехать в Милан.

— Но почему? Вы же знаете, что я не могу отказаться.

— Вы уже говорили. Но мне известно, что там неспокойно. Я давно имею контакты с вашим коллегой, врачом Джироламо Кардано…

Мишель удивленно вскрикнул.

— Кардано? Да кто же его не знает? Один из лучших математиков! Ведь это он нашел решение кубических уравнений, над которым столько ученых бились десятки лет!