Мы с Доном печально переглянулись и посмотрели вслед хохочущей Бекке.

– Уже отправляю, Тоня! Скажи, когда получишь. ОТПРАВЛЕНО! – взвизгнула она. – Бобби Риччи позвал тебя на свидание?!

Обрывки этой подростковой болтовни пролетели у меня мимо ушей, ведь мы с Доном как раз решили продолжить разговор.

– Ну так, может, начнете с того, что… уволите ее? – Я негодующе указал в сторону, куда скрылось это исчадие ада.

– Она лучшая из семерых, кто работал здесь до нее, – печально ответил Дон.

Тут все мое раздражение как ветром сдуло. Дон не меньше моего страдал от всего этого ужаса. Похоже, все свое рабочее время он только и делал, что разбирался с жалобами взвинченных клиентов.

– Самир! – крикнул один из поваров за спиной у Дона. – Что это за хрень такая? Жареный ролл с салатом и М&M’s?

Дон закрыл лицо руками. Если бы у него под рукой было что-нибудь острее пластикового ножа, он бы явно не упустил шанса сделать себе харакири.

Мне хотелось как можно скорее положить всему этому конец и уйти из «Мака». Не хватало мне еще большей неловкости! Порой я и сам поражаюсь своей дальновидности.

– Послушайте, – с надеждой сказал я, – я просто хочу сделать заказ и уйти отсюда.

Дон не ответил, и я почему-то решил, что это хороший знак.

– Ладно, – кивнул я и нервно облизнул губы. – Я хочу два двойных чизбургера с сыром, сэндвич с жареной курицей, два обеда с «Биг Маками» и два обеда с чизбургерами, в которые надо положить дополнительную порцию огурчиков. И колу в каждый обед.

Но Дон не пошевелился. Он даже не ввел мой заказ в рассчитанную на идиотов кассу с кнопками-картинками. Сперва я даже поразился его способности запомнить весь мой заказ от начала до конца. Однако Дон по-прежнему бездействовал.

– Дон? – с опаской произнес я.

– ХОЧУ! ХОЧУ! А кому какое дело, что Я хочу! – вскричал он. Весь ресторан, включая всех никчемных работников, воззрился на него. – Думаете, я хочу руководить этой кучкой прыщавых, движимых одними гормонами идиотов, которые предпочли бы страдать фигней дома, вместо того чтобы честно зарабатывали себе на жизнь? Думаете, я могу заставить их помыть руки, после того как они полчаса проторчали в туалете, занимаясь черт-те чем?

Кого-то из сидящих в зале стошнило – видимо, клиент вдруг понял, что именно он ест. Один из поваров рассмеялся в ответ на пропесочку Дона. Я с ужасом заметил возле его рабочего места практически полную коробку резиновых перчаток, которыми никто не пользовался.

Посетители стали расходиться, как будто предчувствуя приближение взрыва, но мой пророческий дар именно в этот момент мне изменил. Почему для своей следующей тирады Дон выбрал именно этот пункт моего заказа, я и знать не хочу.

– И еще дополнительные огурчики, мать вашу? – взревел он.

Я тупо кивнул, глядя на него расширившимися глазами. Мой рот раскрылся от удивления.

– Будут вам ваши долбаные огурчики!

Не могу описать свою радость, когда он не стал снимать штаны, чтобы показать мне свой «огурчик». Но радость моя длилась недолго: Дон схватил трехлитровую банку с нарезанными огурцами и принялся горстями швырять их прямо в меня. Я неподвижно стоял под градом соленостей. Пожалуй, надо было радоваться, что огурцы в «Макдоналдсе» режут заранее, а не хранят целиком (шутка так себе, понимаю, но весь этот сюр и так уже выпил из меня все соки). Я отступал под обстрелом. Куски огурцов прилипли к щекам, к шее и к волосам. Пока я в оцепенении шел к машине, солнце начало поджаривать огурцы. Не помню, как я добрался до дома. День вернулся в фокус, только когда я вошел через заднюю дверь и Трейси «встретила» меня на пороге.

– Где еда? – крикнула она, и я сразу понял: она еще не перестала злиться на меня из-за того, что я потерял работу.

Тут она внимательнее присмотрелась к жуткому выражению моего лица, к кетчупу на моих брюках и ботинках и к кускам огурцов, которые сыпались с меня на пол, и ее настроение изменилось.

– О, Тальбот, что с тобой случилось?

Я бы мог сказать, что ни в чем не виноват, но тут она заразительно рассмеялась. Я с радостью к ней присоединился. Когда хохот поутих, мы слились в уксусном поцелуе и наши земные проблемы на время отошли на задний план. Что ни говори, все эти приключения того стоили.

– Пожалуй, ты права, – ответил я на ее вопрос.

И все же я печально посмотрел вслед быстро удаляющемуся указателю на гамбургерный рай. Никто не обратил внимания на мой тяжелый вздох – ну да ладно. Сейчас мне все равно было не допроситься золотистой, словно пропитанной солнечным светом картошки фри, сколько бы я ни скандалил.

До дома Кэрол оставалось несколько часов езды, а зимнее солнце уже клонилось к горизонту на западе. У нас было несколько вариантов, но ни одного особенно удачного. Можно было продолжить движение и приехать к Кэрол среди ночи. Впрочем, я подозревал, что лучше уж нам столкнуться с кошмаром, что нас там ждет при свете дня, поэтому первый вариант можно было смело вычеркнуть. Еще мы могли съехать на обочину и провести ночь в машинах, но одного взгляда на стрелку, которая показывала уровень бензина, было достаточно, чтобы понять, что до утра двигатель – а с ним и печка – не проработает. Что ж, похоже, из всех зол нам предстояло выбрать меньшее. Это не означало, что выбранный вариант непременно был бы хорош; это лишь значило, что он был наименее плох, чем остальные. Это все равно что выбирать, съесть шоколадку, покрытую муравьями или черной икрой. Варианта два, но оба они отстойные. Или все равно что голосовать за любого из кандидатов на президентских выборах – кому бы ты ни отдал свой голос, налоги все равно гарантированно повысятся, а победитель будет утверждать, что необходимость их повышения связана с глупостью проигравшей партии.

У нас был и третий вариант – съехать с шоссе, раздобыть немного драгоценного бензина и найти какое-нибудь пристанище на ночь. В последнее время с пристанищами нам, впрочем, не везло, поэтому я сомневался, что повезет и сегодня. Остановившись на обочине, я подождал Брендона. Когда все собрались, я озвучил свои соображения, надеясь, что кому-нибудь в голову придет идея получше и я найду повод изменить свой нынешний план действий. Я – самый настоящий любитель командовать, но бывают ситуации, когда командовать невозможно. Вряд ли, например, какой-нибудь зомби может «излечиться» по моему приказу.

– Сколько еще ехать до мамы? – спросила Трейси, в ее голосе слышалось странное сочетание надежды и отчаяния.

– Черт… часа четыре, – ответил я, потирая глаза. – Но я совсем вымотался, а нам в любом случае нужно где-нибудь съехать и достать бензина.

– Может, найдем какой-нибудь мотель? – предложил Брендон. – Расположимся на втором этаже. Лестниц обычно немного, всего одна-две. Их мы сумеем отстоять.

Однако он не упомянул – возможно, непреднамеренно, – что одна-две лестницы обычно были и единственными путями к отступлению. Наша жизнь зависела от нашей бдительности. Но идея все равно была неплохой. Спору нет, нам нужно было где-то остановиться. Почему бы в таком случае не остановиться в комфортном месте? Мы ведь, в конце концов, люди.