Кадровик для приличия пару раз стукнул в дверь, после чего открыл ее, пропуская Джеба вперед. Из-за стола в конце офиса навстречу гостям поднялся высокий крепкого сложения шатен с внимательными и умными карими глазами. Он взмахнул рукой, приветствуя кадровика: «Привет, Шон», и направился к Джебу, на ходу протягивая руку:

— Роберт Ньюмен, властелин подземелья. Запомнить нетрудно: фильм «Бутч Кэссиди и Санденс Кид»[32], думаю, смотрели. Конечно. Так вот, Роберт, как Роберт Редфорд, а Ньюмен, как Пол Ньюмен. Но! Для людей, работающих со мной, я — Боб. Несложно?

— Нет, — улыбнулся Джеб. — А я…

— А вы, друг мой, Николсон, но не Джек, а Джебедайя.

— Джеб, — коротко поправил его новичок.

— Ну да, ну да. Будь вы Джек, у нас с вами был бы не компьютерный департамент, а филиал компании «XX век Фокс». — Он махнул рукой, давая понять кадровику, что его функция здесь окончена и он может отправляться восвояси. Когда кадровик удалился, закрыв за собой дверь, Ньюмен убрал руки за спину и вдруг выбросил правую руку вперед. Джеб автоматически пожал ее.

— Пробуем еще раз, — улыбнулся Ньюмен. — Привет, Джеб!

— Привет, Боб! — мгновенно среагировал Николсон.

— Ну вот, первый экзамен на профпригодность сдан, — довольно произнес Боб, усаживаясь за свой стол и жестом предлагая Джебу присесть на мягкое кожаное кресло. — Далее: вы произвели на мистера Кромби прекрасное впечатление. В нем я уверен. Он ошибиться не мог. А теперь к делу.

I

Когда Анри уже доедал свой круассан, запивая его крепчайшим кофе, Николь села напротив него и, положив подбородок на руки, молча наблюдала за процессом. Анри, заметив ее взгляд, отставил чашку и обеспокоенно спросил:

— Милая, что случилось?

— Мне самой очень хотелось бы это знать.

— Что ты имеешь в виду?

— Анри, мы с детьми уже привыкли, что за ужин мы садимся втроем.

— Но ты же…

— Да, — нетерпеливо перебила она его. — Я знаю. Сейчас для тебя крайне важна любая информация, которую ты можешь получить от де Сен-Омера, и потому почти каждый вечер ты ужинаешь у него. Но ланч? Обед? Не знаю, возможно, ты рассердишься, но вчера я позвонила тебе, нарвавшись на автоответчик. Потом позвонила шефу твоей группы, Свену. Он был несколько удивлен, что я не знаю о твоем отпуске — отпуске, ты слышишь? — который ты взял на неделю за свой счет. Вот я и жду, когда же ты соберешься рассказать об этом и мне. Отпуск. Так что все это значит?

Анри тяжело вздохнул и вытер губы салфеткой и, взяв Николь под руку, вывел ее на террасу, где оба они сели в плетеные кресла.

— Ники, ты же знаешь, в какую игру я вляпался.

— Ты? А я? А мы?

— Хорошо. Все — и по пунктам, — решительно проговорил он. — Тебе известно, что де Сен-Омер потребовал, чтобы во время наших с ним бесед я не включал запись на смартфоне. Значит, мне нужно наговаривать на ноутбук все, что я успел запомнить. Вопрос: где? Дома? — Он ткнул пальцем вверх и потом тем же пальцем прикоснулся к уху. — Я на машине выезжаю за город, чем дальше, тем лучше, и начинаю наговаривать на свой аппарат мегабайт за мегабайтом. Делаю паузы, потому что нужно вспомнить все и все записать. Каждый раз я меняю точку, где работаю с записями. Ни в один день, ни даже в длинный уик-энд с этим не уложиться. Я сказал Свену, что по семейным обстоятельствам и так далее. О’кей, сказал он, но это время будет вычтено из заработка. Конечно, сказал я.

— Молодец! — Николь хлопнула в ладоши.

— То есть?

— Ведь скажи ты мне о своих планах, сегодня твои «семейные обстоятельства» не звонили бы Свену с вопросом о том, куда девался мой муж! Что ты теперь расскажешь ему?

— Ты права на двести процентов, дорогая, — Анри покраснел. — Это была непростительная глупость. Даже не знаю, что теперь и придумать…

— Скажи, что завел подружку на стороне. Внезапно вспыхнувшее чувство. Отель, мотель, тра-ля-ля. Я серьезно. Не вижу другой сказочки, которую можно было бы подсунуть твоему шефу.

— Свен не дурак. Вряд ли он на это клюнет.

— Ну, — развела руками Николь, — тогда я пас. Думай.

II

— И еще, — после долгой паузы добавила Николь. — Когда ты сведешь все это вместе и разместишь в облаке для Ассанжа или кого угодно еще, я хочу знать пароли доступа к файлам, а еще лучше к папке, в которую ты их вложишь.

— Почему?! — недоуменно спросил Анри.

— Потому что я уже поняла, что все, что делает «Клуб», он же «Цикада», касается не только нас с тобой. Вот увидишь, скоро твой сенешаль открыто тебе об этом скажет. Интуиция не говорит мне, она просто орет мне в ухо: речь пойдет о глобальной схеме, о глобальной подлости. И может быть, и ты, и я будем всего лишь мелкой монетой в игре немыслимого масштаба. Но если с тобой что-то случится, я обязана буду закончить то, что ты начал. Вспомни, любовниками и супругами мы стали не сразу. Сначала мы были товарищами по борьбе. Мне хотелось бы верить, что так оно и осталось.

Анри встал, подошел к жене и крепко поцеловал ее в губы.

— Я не смогу, родная. Ведь это сделает мишенью и тебя. А если и меня… и тебя… то кто позаботится о детях?

Она сжала ладонями виски и коротко кивнула.

I

Генуя, 3 сентября 1346 г.

Сенешаль подошел к тяжелым дверям двухэтажного каменного дома на улице, где жили самые состоятельные купцы Генуи, если не всей Италии, и трижды дернул за веревку колокольчика. Двери со скрипом отворились, и слуга, открывший их, отступил в сторону, пропуская сеньора внутрь. Тот быстро взбежал по деревянной лестнице на второй этаж и, подойдя к резным двустворчатым дверям, толкнул их ладонями. Обе створки открылись внутрь.

Он быстрым шагом прошел внутрь роскошно украшенного зала. Навстречу ему поднимался седобородый старик, чьи волосы были упрятаны под огромным беретом. Костюм был обычным для состоятельного генуэзского купца. Но, видев Ахашвероша всего лишь пару раз, сенешаль узнал бы его в любом одеянии.

— Мой дорогой де Сен-Омер! — Старец раскрыл объятья. Они обнялись, но, услышав свое новое имя, сенешаль почувствовал, как по спине его прошел холодок. Однако таковы были правила и законы. Все главы масонских объединений не просто были тамплиерами, но и носили имена самых первых рыцарей ордена — согласно той ответственности, которая на них возлагалась. Да, ему, Алену де Жене пора привыкать к тому, что имя его для посвященных — а Ахашверош был самым посвященным из них — отныне Жоффре де Сен-Омер. Как оно будет и со следующим сенешалем, и с каждым из тех, кто придет за ним.