— Не хотите что-нибудь выпить? — спрашиваю я Баулдера, стараясь казаться гостеприимной хозяйкой.

— Нет, спасибо. Я состою в обществе анонимных алкоголиков, — радостно отвечает он.

— Может, апельсиновый сок? — не отступаю я, поскольку изначально именно его и имела в виду.

— Сок я тоже не пью. — Он расплывается в улыбке. — Только с пониженным содержанием кислоты. У вас есть соевое молоко?

— Нет. А воду вы пьете?

— Конечно. Если это «Перье» или «Пеллегрино». Можно даже «Поулэнд спринг», — добродушно добавляет он.

— А как насчет воды «Пайн-Хиллз»?

— Никогда не слыхал о такой, но рискну, — отважно соглашается Баулдер.

Я протягиваю ему стакан воды из-под крана и пытаюсь сообразить, что у меня с ним может быть общего. Пожалуй, ничего.

— Вы правда серфингист? — наконец спрашиваю я, вспомнив статью в «Космополитене».

— Конечно. В Малибу я каждый день тренируюсь по десять часов. Но на самом деле мне бы хотелось сниматься в кино, — говорит он таким тоном, словно эта мысль никому до него не приходила в голову. — Между прочим — просто чтоб вы знали, — я вступил в общество анонимных алкоголиков с единственной целью завязать знакомства. На встречах в Санта-Монике, которые проходят в семь утра, обычно собирается все руководство студии. Там можно узнать абсолютно все о каждом из них.

— Я это запомню, — говорю я, хотя пока еще точно не знаю, стоит ли загружать драгоценные клетки мозга подобной информацией.

— Но Боже вас упаси пойти на четырехчасовые собрания в Венис-Бич, — любезно добавляет он. — Их посещают только неудачники.

Я оглядываю кухню, уже приведенную в порядок двумя помощниками. Они на совесть потрудились над раковинами. Может, предложить снять следующую сцену в ванной Джен?

Баулдер протискивается мимо штатива камеры, установленного рядом с кухонным столом, и вновь заключает меня в медвежьи объятия.

— Вы можете в это поверить? — восторженно спрашивает он. — Мы сделали это! Вы и я! Мы попали не только на страницы журнала, но и в телешоу!

— Да, я тоже очень удивлена. — Мне приходится тщательно подбирать слова. — Я хочу сказать, мне понятно, почему они выбрали вас. Но вот что заставило вас выбрать меня?

— О, я все хорошенько рассчитал! — Баулдер так доволен собой, что его улыбка становится еще шире, хотя всего секунду назад это показалось бы невозможным. — Я подумал, что все остальные холостяки «Космо» наверняка предпочтут молодых сексапильных девиц. Но для участия в шоу отбирают только десять пар. И я сказал себе: «Ищи пожилую! Мамочку! Такую, на которую больше никто не польстится! Женщину, которую никто не ожидает увидеть в подобном шоу. Зрители будут в восторге!»

— Думаю, это сработало, — потрясенно бормочу я.

Кто бы мог подумать, что преклонный возраст, провалы в памяти и недостаток коллагена станут моими преимуществами и именно мне назначит свидание молодой красавец? Но я совсем в этом не нуждаюсь. Такое свидание еще хуже, чем романы Люси! С чего они взяли, что я обязательно соглашусь?

— Видите ли, эта идея целиком принадлежала моей дочери, — говорю я, осторожно отодвигаясь от него. — Может, вам все же стоит найти кого-нибудь помоложе? Посексуальнее? Одного с вами возраста?

— Нет, что вы, мне действительно нужна была такая женщина, как вы. — Голос Баулдера совершенно серьезен. — Мне нравятся женщины вашего возраста. Кроме того, вы напоминаете мне мою собственную мамочку. Она такая классная!

— Возможно, как-нибудь мы с вашей матерью вместе пообедаем, — холодно говорю я. — Но давайте посмотрим правде в глаза: у нас с вами никогда ничего не получится.

— Нет, вы ошибаетесь, — возражает он, поглаживая свой рельефный пресс под майкой с надписью «Крутой серфингист». — Вы довольно хорошо сохранились. Мужчине вашего возраста вы должны казаться очень привлекательной. — И он похлопывает меня по заднему месту с такой же нежностью, с какой десятилетний ребенок поглаживает своего сенбернара.

Мое терпение лопается.

— Большое спасибо, но тем не менее я думаю, что лучше вам всем немедленно убраться отсюда. — Я машу руками, словно стараясь прогнать залетевших в дом птиц.

— Невозможно. Вы должны это сделать, потому что это наш единственный шанс.

— Какой еще шанс? — повышаю я голос. — Я вполне довольна своим положением одинокой женщины с ребенком. Мне нравится моя жизнь. Я люблю свою дочь. Я только что отказалась от поездки в Дубай. Я не шучу. Пусть все уйдут.

— Ну пожалуйста! — умоляет он. — Мне это действительно очень нужно. Прошу вас, не отказывайтесь!

В следующий момент нижняя губа Баулдера начинает дрожать, лоб морщится. Неожиданно он становится похож на маленького мальчика, и во мне просыпается материнский инстинкт.

— Вы должны мне помочь, — уныло бормочет он. — Серфинг не приносит никаких доходов, а мой агент говорит, что участие в шоу сделает мне рекламу. — Его по-детски голубые глаза подозрительно блестят, ресницы часто-часто мигают.

В десяти футах от нас я вижу Джен, которая выглядит такой же испуганной. Дочь потрясена тем, что я, вместо того чтобы выйти замуж, собираюсь выйти из себя. А ведь ей так хотелось сделать меня счастливой! Она разработала целый план, как заполучить Баулдера, и, черт возьми, ей это удалось!

Я не могу разочаровать Джен. Не могу, и все. А кроме того, мне совсем не хочется, чтобы Баулдер расплакался прямо здесь, у меня на кухне.

— Ну ладно, хорошо, — сдаюсь я. — Только скажите помощникам, чтобы они не протерли мои полы до дыр.

— Спасибо! — Баулдер снова улыбается. — Я никогда этого не забуду. — Моего согласия участвовать в шоу достаточно, чтобы примирить его с человечеством. Должно быть, ребенком он не доставлял родителям особых хлопот.

— Ну что, Джессика, разве это не сказка? — выкрикивает Минди, появляясь в дверях. — Могли бы вы представить такое в своих самых смелых мечтах? Как это приятно — исполнять желания!

Баулдер нервно посматривает на меня, но я твердо намерена сдержать слово и даже намеком не даю понять, что это свидание — совсем не то, о чем я мечтала.

— Как бы то ни было, пора начинать, — заявляет Минди, прикрепляя к моей блузке салфетку. — Сцена два, завтрак. Декорация готова.

Декорация? Я всегда называла это кухней.

— В своем письме вы утверждаете, что потрясающе готовите, — сообщает Минди, теперь уже возясь с моими волосами. Она подводит меня к кухонному столу и поправляет на моей груди золотой медальон в форме сердечка.

— Это письмо написала не я, — повторяю я как заклинание. — Его написала Джен. Поэтому она тоже должна принять участие в съемках. — Я оглядываюсь в поисках юной любительницы конкурсов и замечаю ее стоящей в дверях с лихорадочно блестящими глазами. — Иди с нами завтракать, — зову я дочь.