– Почему ты считаешь, что это твоя вина? – повторила Джоан.

– Потому что, когда я узнал, что ты беременна от меня, я был рад этому по совершенно другим причинам. Я хотел, чтобы ты забеременела и родила моего ребенка. Не могу сказать, что я жаждал получить еще одного малыша. Мне нужна была ты. Но, когда я увидел, как ты переживаешь, потом еще Эллис приехала выразить сочувствие, до меня вдруг дошло, что мы потеряли. Это был наш ребенок. Только в тот момент я осознал, как сильно хочу иметь его.

Джоан была так растрогана его словами, идущими от самого сердца, что готова была обнять Андерса, прижать к своей груди и утешить, но ее сознание выделило лишь одну короткую фразу, которая полностью завладела ее вниманием.

– Я нужна тебе? – с большим сомнением произнесла она, но тут же мысленно одернула себя.

Джоан уже боялась питать надежды, которые снова могут рухнуть. Она была уверена, что не поняла его, что Андерс вложил совсем другой смысл в свои слова. Но в его устремленных на Джоан красивых темно-синих глазах горел огонь любви. Ей казалось, что он был настолько ярок, что затмевал сияние звезд в ночном небе.

– Я всегда хотел тебя, – сказал Андерс. – И ты всегда была нужна мне. Ты изменила мою жизнь, заставила смотреть на мир другими глазами и научила видеть многие вещи в другом, прекрасном свете. Ты умеешь увидеть хорошее в людях, – мягко продолжал он. – Я – яркий тому пример. Когда ты сказала мне сегодня, что любишь меня, я очень хотел тоже признаться тебе в любви. Хотел обнять тебя и вместе с тобой оплакать нашего неродившегося ребенка.

– Но ты все-таки пришел ко мне, – с улыбкой сказала Джоан.

Андерс покачал головой и как бы снова ушел в себя. У нее упало сердце, и она подумала, что больше не выдержит этих скачков, – не успеет блеснуть надежда, как тут же гаснет. Надо иметь железное сердце, чтобы выдержать это.

– Уже слишком поздно, Джоан, – обреченно сказал Андерс.

– Нет! – вырвалось у Джоан. Это был яростный крик протеста, в котором слышалась сердечная тоска. Быть рядом и снова потерять, Андерса – она не могла допустить этого. – Ты не отвернешься от меня сейчас, Андерс. Нельзя давать что-то одной рукой, а другой тут же забирать это. Как ты можешь говорить, что любишь меня, что я тебе нужна, и в то же время изгонять меня из своей жизни?

– Несколько минут назад ты сказала, что хочешь быть любимой так, как ты этого заслуживаешь. А я не могу обещать тебе этого. Моя мать и мой брат умерли молодыми от инсульта. Доктор Ланг настаивает, чтобы я прошел обследование, он говорит что это может быть наследственным. Иначе говоря, со мной это тоже может случиться. Я не могу допустить, чтобы Джойс понесла еще одну потерю, и я не хочу подвергать этому тебя. Как я могу остаться с тобой, когда я не могу обещать тебе совместное будущее? Как я могу быть мужем, которого ты заслуживаешь, когда я не знаю, сколько времени мне осталось жить?

– А что тебе мешает быть таким мужем? – спросила Джоан.

Этот простой вопрос поставил все на свои места и помог Андерсу избавиться от всего того, что не имело непосредственного отношения к их любви.

– Андерс, с каждым из нас может что-то случиться. Никто не застрахован от несчастных случаев, от болезней и от других неприятных вещей. Уж кому-кому, а нам с тобой хорошо известно это. Если ты любишь меня так же сильно, как я тебя, то нам ни в коем случае нельзя расставаться. Я не могу оставить тебя наедине с твоими мыслями о скором конце. Мне будет легче прожить одной остаток своей жизни, зная, что какой-то отрезок пути мы прошли вместе и я была счастлива, чем коротать свой век без твоей любви.

– Я всегда любил тебя. Дэвид Ланг был не прав, – задумчиво сказал Андерс. – Наш ребенок был зачат не по ошибке природы, которая и отняла его у нас. У него было свое предназначение. Он соединил нас, помог нам создать семью, которой мы являемся теперь. Я только сейчас понял это.

Андерс замолчал. Джоан видела, что он хочет сказать еще что-то, но она покачала головой и приложила палец к его губам.

Уже ничего не надо было объяснять. Они любили друг друга, а это было главное для Джоан.