Скарлетт посмотрела на свою подругу, свою сестру. Глаза Тиффани были большими, честными, и следовало признать правоту ее слов. Магическими силами рисковать нельзя. Скарлетт понятия не имела, кем она станет, если их не будет.

– Ты права, – сказала Скарлетт, испустив долгий вздох. – Я фигню какую-то сморозила.

Однако она, как ни старалась, не могла избавиться от мучительного чувства, что упускает нечто. Нечто до боли очевидное.

Нечто такое, что может стать причиной гибели еще одной из ее сестер.

Виви растирала ладонями руки не столько чтобы согреться, сколько чтобы избавиться от нервного озноба, вызванного тревожными событиями последних дней. И неожиданная встреча с Гвен, и история с горящими пугалами оставили у нее леденящее чувство, которое не смогло рассеять солнце Саванны. Теперь, когда девушка вошла на кладбище Бонавентура, оно только усилилось.

Деревья в этой части знаменитого кладбища росли так густо, что их кроны образовали подобие навеса, через который почти не просачивался лунный свет. Свисавший с дубов бородатый мох делал их похожими на плакальщиц в покрывалах, которые будто бы вечно скорбят о телах, что упокоились в их тени. Даже чахлые растения, пробившиеся меж надгробий, казались ослабшими от горя, их поникшая листва и бледные лепестки были до странности не похожи на пышную растительность, которая ассоциировалась у Виви с Саванной.

Кандидатки в молчании прокладывали себе путь среди могил. Им предстояло встретиться со старшими сестрами возле так называемой гробницы Рогатого Бога, что бы это ни значило – поиски в Интернете не дали никакой ясности.

– Посмотри вон туда, – шепнула Ариана.

Виви проследила за ее взглядом и увидела статую девочки, стоявшую на травянистом участке, обнесенном кованой оградой. Скульптор передал малейшие детали: от бантов в кудрявых волосах до пряжек на туфлях. Глаза девочки, большие, черные, словно следили за Виви и Арианой, когда те прибавили шагу, чтобы догнать своих товарок.

– Может быть, это здесь? – спросила Бейли, указывая на основательный мавзолей за купой дубовых деревьев.

И действительно, у входа в усыпальницу мерцал факел, а рядом виднелись темные фигуры.

– Удачно ты их нашла, – сказала Виви, которая, впрочем, не слишком рвалась узнать, что их ждет.

За Адскую неделю ей мало чем удалось произвести на свою Старшую хорошее впечатление, и теперь она все сильнее беспокоилась, сможет ли пройти окончательный отбор.

Когда они подошли к мавзолею, то обнаружили, что там их поджидают Далия, Скарлетт, Тиффани и Мэй – в их руках были свечи, а капюшоны длинных черных балахонов сдвинуты низко на лица. Старшие девушки стояли под портиком, на котором было высечено изображение перекошенного, гримасничающего лица мужчины, из висков которого росли рога.

– Приветствую вас, кандидатки, – произнесла Скарлетт, выступая вперед. – Мы позвали вас сюда сегодня, чтобы объяснить, как важно относиться всерьез к клятвам сестринства, и рассказать, что случается, если их нарушить. – Она указала рукой на простое мраморное надгробие по колено высотой, на котором была выгравирована фамилия Вотерс. – Это могила Эвелин Вотерс. Вернее даже будет сказать, что это надгробный памятник, установленный, чтобы увековечить ее память, но самого тела Эвелин тут нет. – И она взяла театральную паузу.

– А почему? – спросила наконец Бейли, заглатывая наживку.

– Потому что Эвелин исчезла, когда училась на выпускном курсе, и ее тела так и не нашли. – Скарлетт опустила на надгробие ладонь с безупречным маникюром. – Она была президентом Каппы и перед своим исчезновением уже год как руководила сестринством. В то время ковен был даже могущественнее, чем сейчас, и играл еще бо́льшую роль. Кто-нибудь из вас слышал о талисмане Генозис?

Виви покачала головой, то же самое сделали Ариана, Риган и Бейли. А вот Сонали широко раскрыла глаза – ей явно что-то было известно.

– Генозис приблизительно переводится как «единение» или «неповторимость». Этот талисман был выкован в Древней Греции и обнаружен во время раскопок в конце девятнадцатого века. Колледж приобрел его для исторического факультета, а ведьмы Каппы расшифровали табличку, которую нашли вместе с ним. Это было заклинание, позволявшее не только делиться колдовскими способностями, но и отбирать их у других ведьм.

Виви поморщилась от одной мысли о том, что кто-то может забрать ее магию. Хоть она совсем недавно узнала о том, что может ворожить, ей было страшно даже вообразить ощущение пустоты, которым чревата их потеря. Колдовские силы жили в девушке изначально, и именно поэтому обнаружить их в себе было так круто; Каппы не взмахнули волшебной палочкой, чтобы наделить ее магией, а просто помогли раскрыть способности, которые всегда таились внутри.

– Как такое может быть? – спросила Бейли. – Разве…

– Я всегда считала, что колдуньей нужно родиться, – вмешалась Риган. – И что ведьма обладает лишь той магией, которая у нее есть с самого начала.

– Верно, – сказала Скарлетт, – если все происходит естественным путем. Но мы же говорим о противоестественном… – она недоговорила, позволив своим словам повиснуть в воздухе.

Тиффани вдруг застыла, став такой же неподвижной, как кладбищенские статуи, а Мэй, наоборот, начала переминаться с ноги на ногу. Из всех старшекурсниц невозмутимой оставалась лишь Далия. Ее взгляд был устремлен на танцующее пламя свечи, которую она держала в руках, и ее глаза казались от этого почти что красными.

– Это непростое заклятье, – продолжила Скарлетт, – и оно непостоянно, потому что не может действовать всегда… если нет талисмана Генозис. Лишь он один на всей земле позволяет навсегда сохранить украденную магию. Обладая им, можно на всю жизнь присвоить колдовские способности другой ведьмы, без него они останутся при вас лишь на время. Вдобавок воровке придется заплатить страшную цену.

Скарлетт встретилась с Виви взглядом, и та могла бы поклясться, что в лунном свете ее глаза выглядят иначе. Они казались более темными, чем обычно, почти черными.

– Чтобы забрать могущество другой ведьмы, надо ее убить.

В кронах деревьев зашептал ветер, заставив Виви вздрогнуть. Подшерсток у нее на затылке встал дыбом.

А потом она услышала звук – отдаленный треск среди деревьев, будто где-то хрустнула ветка. Она резко повернула голову туда, откуда он донесся. Далия и Мэй не шевельнулись, но Виви вроде бы увидела тень страха на лицах Скарлетт и Тиффани.

– Так вы… думаете, что кто-то убил Эвелин Вотерс? Похитил ее колдовские силы? – нетерпеливо спросила Риган, которой явно не было никакого дела до непонятных звуков.

– Нам известно лишь то, что весной, будучи на четвертом курсе, она исчезла из Дома Каппы, – ответила Скарлетт, водя по надгробию кончиками пальцев. – И вместе с ней пропал талисман.

– Потому, когда мы говорим, что сестры должны оберегать друг друга… – впервые за все это время прервала молчание Мэй.