с Мячковского бульвара установили ловушку. Несколько недель все было тихо-мирно, пока вчера ночью ловушка не сработала.

– И?.. – Шеф подался вперед.

– А вырвалась, тварь-то. – В голосе Геннадия просквозило восхищение. – Так что «монстрам» есть чем заняться на будущее.

Николай присвистнул: благодаря ему недавно установили, что часть сущностей способна передвигаться вне человеческих тел и охотиться на людей. Точнее, не на них самих, а на энергетику. Это отличалось от известного ранее: сущности привязаны к месту и способны покидать его, лишь попав в тело человека. Значит, есть сущности-охотники, которые не сидят в засаде, а активно перемещаются.

– Не демон, конечно, но класс у нее высокий, – продолжал Геннадий. – Ловушка изнутри выгорела.

Все это пугало, и без того понимание мира сущностей – процесс нелегкий.

– Чем я больше знаю о них, тем лучше понимаю, что ничего не знаю, – пробормотал шеф.

На выходе Геннадий кивком позвал Николая, тот вышел в коридор.

– Спасибо тебе. – Геннадий от души хлопнул Николая по плечу. – Кажется, у нас с Машей контакт наладился.

Дергунов потер место удара и поздравил приятеля, надеясь, что у того все сложится гораздо удачнее, чем у самого Николая.

Потолки натянули без Николая. Утром он впустил рабочих в квартиру, а в одиннадцать вечера они сдали готовый объект. Теперь можно было приступить к приобретению мебели. Долгожданный спальный гарнитур наконец-то привезли и собрали. Николай почувствовал себя на вершине блаженства – двухспальная кровать и вся ему принадлежит, осталось лишь купить постельное белье.

Немного стало отпускать. Николай настолько привык к сердечной боли, что не сразу осознал, что меньше думает о Насте. У него было такое чувство, что он начал дышать, пусть не полной грудью, но начал – после нескольких месяцев кислородного голодания. У него даже появился вкус к обустройству квартиры, захотелось сделать все в лучшем виде.

Он пересматривал кучу каталогов, вынес мозг другу Володе, много советовался с сестрой, перелопатил множество интернет-магазинов. Так Николай заказал стулья, убив на их поиски три дня: основание и спинка – из березы, причем спинка изогнутая, в стиле модерн и без обивки, сиденье мягкое и обитое темно-синей тканью, хорошо сочетавшейся с коричневым декором помещения и оранжевым цветом панелей кухонного гарнитура.

Правда, кухонный гарнитур обещали изготовить к концу сентября, но Николай не растерялся: купил с рук небольшой шкаф и хранил в нем новоприобретенную посуду. Дергунов вообще научился приспосабливаться – как человек, лишившийся руки. Как бы ни было прекрасно раньше, жизнь на этом не заканчивается, а значит, нужно жить дальше.

И надо было такому случиться, что однажды, возвращаясь домой, Николай столкнулся с Настей. Это оказалось похожим на удар ножом в едва зажившую рану. Девушка не заметила Николая, но ноги сами против воли понесли его к Насте, и Николай ее окликнул. Она обернулась, и ее лицо осветилось от радости. А после Настя словно что-то вспомнила, сухо кивнула и ушла. В тот вечер Николай изменил принципам и напился.

Утром болело все, родовой бес не переносил алкоголь, а потому Николаю мало не показалось. Ощущение было – что его вывернули наизнанку, избили палками, искололи чертополохом, а затем снова вернули как было. Николай полез искать аптечку, но аптечки не оказалось – до покупки руки не дошли. Он мысленно отругал себя: идиот! Ведь знал, что так будет, но все равно сам себе все испортил.

На работу Николай явился сильно не в духе, прикупив по дороге таблетки от головной боли. Выпил сразу две и открыл рабочую почту.

– Новые бланки отчетов все видели? – осведомился шеф.

Николай невнятно промычал что-то в ответ: сейчас он не в состоянии изучить, что свалилось на многострадальные головы его и коллег.

– Виктор Иванович, – тотчас же откликнулся Денис, – за что нам это? Что это за плановые показатели? Достигнутые?..

Шеф кхекнул:

– Сказал бы я, Дерябко, но не при дамах.

– Плановые показатели занижаем, чтобы достижения казались значительнее, – сообразила шустрая Женечка. – И получаем за это премию!

– Во-о-от. – Шеф поднял указательный палец. – Женечка верно говорит. Но плановые показатели сильно занижать нельзя. Иначе решат, что нас слишком много в отделе, а дел – мало, и сократят.

– Кого? – не понял Денис.

– Тебя! – Шеф откинулся на спинку кресла. – Не дела же.

Денис обиженно засопел:

– Меня нельзя увольнять. В отличие от природных ведьм я существую и пользу приношу.

Николай фыркнул: кот Матроскин нашелся! Пользу он приносит…

– Вот потому и нельзя слишком занижать плановые показатели, – поучительно закруглил обсуждение шеф.

Глава девятнадцатая

Нехорошая квартира

Николай понемногу заканчивал с ремонтом. Прикрутил плинтусы, занялся обстановкой и приобретением полезных мелочей. Квартира наполнялась жизнью, он физически ощущал, как приятно в ней находиться. Наверное, именно так заводятся домовые – добрые духи жилища.

Кому, как не топтарю, знать, насколько это важно – положительная энергетика дома. Куча примеров, когда в результате склок и скандалов жилье становилось пристанищем для энергетических паразитов, что вело к болезням и смертям людей. Потому, как пела известная певица, «важней всего погода в доме».

В четверг на прием пришла пожилая женщина, одетая в черное. Она молча села на краешек стула, стоящий возле входа, и какое-то время молчала. Молчали и топтари, украдкой ее разглядывая. Она долго сидела, погрузившись в мысли, а потом встрепенулась, точно ото сна, и заговорила, уставившись в окно:

– Мне бы выговориться. А то прокручиваю изо дня в день. Мне сказали, что сейчас бы этого не случилось. А я все думаю: почему мы тогда не переехали? Почему? Может, сын остался бы жив.

Дело было давно. Муж Любови Петровны получил от предприятия, на котором работал, двухкомнатную квартиру. После девятиметровой комнаты в общежитии с удобствами в конце коридора – рай. Но Любови Петровне в квартире показалось неуютно. Вроде после работы домой надо – стирка, глажка, уборка, готовка, куча других дел, дети малые, а как подойдет к двери, такая тоска навалится – хоть плачь.

И вот как-то вечером Любовь Петровна уложила детей, а сама на кухне хлопотала. Муж на работе задержался, в общем, тишина и покой. Любовь Петровна начала мыть посуду в мойке, и вдруг ее охватил беспричинный страх. Захотелось спрятаться под стол, а ни рукой, ни ногой не пошевельнуть. И даже не вскрикнуть, женщина онемела, лишь смогла глаза скосить в сторону дверного проема.

Там стоял невысокий мужчина в коричневом плаще с капюшоном: капюшон надвинут на глаза, но видна нижняя часть лица – без бороды, цвет кожи коричневый. И вид у мужчины был недовольный – он явно не ожидал, что его увидят. Видимо, привык, что