сунула руку в мешочек на бедре и вытащила флакон со своей драгоценной водой Чикара.

— Держи. — Тиннстра бросила флакон магу. — Ты у меня в долгу.

Аасгод поймал его, откупорил флакон и выпил его содержимое почти одним движением. Череп бросился на него, но Тиннстра вонзила свой меч в живот мужчины, разбив его броню и свой клинок силой удара. Он упал, и она наступила ему на лицо, чтобы убедиться, что он больше никогда не встанет. Она заменила свой сломанный меч мечом мертвеца и оглядела поле боя. Горы трупов. Несмотря на это, сражение продолжало бушевать. Еще много жизней предстояло потерять.

— Мы побеждаем?

— Не знаю. Честно говоря, я не знаю. — Аасгод вытер лоб и глотнул воздуха. — Это моя первая война.

В небе затрещали новые разряды дубинок, преследуя Зорику, напоминая Тиннстре о том, что она должна была сделать.

— Нам нужно добраться до Избранных прежде, чем они причинят вред Зорике.

Аасгод набрал побольше воздуха:

— Согласен.

Они отправились в путь, Тиннстра впереди, направляясь в тыл линии эгрилов, к откосу, который вел к недавно построенным стенам. Она просто надеялась, что на другой стороне их не поджидают еще легионы Черепов. Если бы это было так, им понадобилась бы помощь Богов.

Они устремились вверх по пляжу, поражая своих врагов острой сталью и магическими молниями. Тиннстра сосредоточилась на своей ненависти к Черепам. За каждую душу, которую она отправляла обратно Кейджу, она вспоминала жизни, которые тот у нее украл: отец, мать, братья —Берис, Джонас и Сомон. Гринер, Монон, Анама, Майза — список можно было продолжать и продолжать. Она вспомнила невинных, болтающихся в петлях, тела, оставленные гнить в своих домах, несчастных, которые просто исчезли.

Это был день, когда они будут отомщены. Это был момент освободить всю Джию от правления Эгрила. Этот день будет принадлежать им — и она, черт возьми, об этом позаботится.

Чьи-то руки потащили Раласиса из-под давления тел. Ботинок ударил его над глазом, другой попал в рот, когда его вытаскивали, но ему было все равно. Он моргнул, чтобы избавиться от дневного света, и еще раз вдохнул воздух.

— С вами все в порядке, командор?

Раласис не мог разглядеть, кто это был. Просто тень на фоне солнца, но он должен этому человеку выпивку. Обязан ему жизнью.

— Помоги мне подняться. — Слова вырвались невнятно из-за распухших губ и сухости во рту. Его руки были покрыты кровью и песком, когда его подняли на ноги. Мир кружился вокруг него, оглушая ревом битвы. Он не мог сказать, какой путь был правильным, кто побеждал, кто жил, кто умирал. Черт, у него не было оружия.

— Мне нужна саб...

Кровь забрызгала его лицо. Его спаситель упал. Мертвый. Раласис понятия не имел, что или кто его убил. Он даже не знал, какой труп, лежавший у ног, его спас.

Череп бросился на него, вопя во всю глотку, подняв скимитар и готовый снести голову Раласиса с плеч. Ну, Раласис этого не потерпел. Он схватил с земли меч, выпрямился и заблокировал скимитар. Его рука задрожала от силы удара Черепа, но ноги не подкосились, и он ударил эгрила кулаком в рот. Слабый удар, каким бы усталым он ни был, но это дало ему время рубануть своим новым мечом, надеясь на удачный удар. Череп тоже этого не потерпел и заблокировал удар. Они схватили друг друга за запястья, пытаясь сбить с ног, пытаясь убить другого, пытаясь остаться в живых, танцуя на песке и в крови. Их головы соприкоснулись, оба выкрикивали какую-то тарабарщину, и Раласис знал, что это может закончиться в любую сторону. Жизнь. Смерть. И единственной мыслью Раласиса было то, что он не хотел умирать.

Он пнул мужчину по яйцам так сильно, как только мог. Нетрадиционно, но, во имя Богов, это сработало. Хватка мужчины ослабла, ноги эгрила подогнулись. Это было все, что нужно было Раласису, чтобы воткнуть свой меч Черепу в глаз. Тот упал, и Раласис вдохнул воздух полной грудью, благодарный за то, что все еще стоит на ногах. Затем к нему подлетел следующий Череп.

Камни, песок и галька посыпались на Эндж. Во имя Богов, она была слишком близко к взрыву, на ее вкус, и все еще чувствовала его жар — его зло — на своей коже, слышала эхо его насилия в ушах. Заболеет ли она от этого, как Дрен? Ее тоже ждет медленная смерть?

Она открыла глаза, увидела разрушение там, где была Избранная — по крайней мере, это она сделала правильно, — но на ее месте была куча Черепов, пришедших отомстить.

— Вставай! — Гаро подхватил ее под мышку, поднимая, в другой руке у него был меч, пытаясь доказать, что он не бесполезен. — Мы должны вернуться к остальным.

Но им не нужно было никуда идти, потому что Тавис был в пути со всеми ханранами Киесуна, все они кричали кровавое убийство, жаждали собственной мести.

Эндж выхватила меч, когда они проходили мимо, и вздрогнула секундой позже, когда две армии врезались друг в друга. Тогда не оставалось ничего другого, как сражаться самой. По крайней мере, теперь ее не могла убить магия. Только острые клинки.

Быстрая смерть, если это случится. Она могла бы справиться с этим. Не то чтобы она этого хотела.

Она сражалась так, как учил ее Дрен. Быстро, яростно и смертельно. Нанося удары и крича. Это было безумие. Трудно сосредоточиться на чем-либо, кроме того, что было перед ней. Нет времени думать. Нет времени беспокоиться. Убей или будь убитой. Копье соскользнуло с ее нагрудной пластины. Она рубанула по Черепу, но рассекла только воздух. Кто-то сбил ее с ног, и она покатилась, используя инерцию, и вонзила клинок в Череп. Возможно, это был тот, которого она не заметила. Возможно, это было не так. Не имело значения. Переходим к следующему. Во рту пересохло. Пот застилал глаза. Жжение в руке. Все кричат. Живые. Умирающие. Ханраны. Черепа.

Затем женщина — Богиня — пролетела над головой. Достаточно низко, чтобы дотронуться. Пылая ярко, как солнце. Сжигая Черепа на своем пути.

Эндж застыла, наблюдая, как Богиня исчезает в дальнем конце пляжа Омасон, затем разворачивается и возвращается. У нее было копье — или, по крайней мере, Эндж так подумала, — и оно тоже горело, пронзая любого на своем пути. Избранный выстрелил в нее из дубинки, но разряд попал в пузырь воздуха, окружавший Богиню, и