litbaza книги онлайнИсторическая прозаБитва за Фолкленды - Саймон Дженкинс

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 35 36 37 38 39 40 41 42 43 ... 191
Перейти на страницу:

***

Не будучи в силах сдержать собственную радость, Буэнос-Айрес начал вещать миру о возвращении Аргентиной Фолклендских островов, по крайней мере, за два часа до официальной капитуляции. Известие достигло Лондона в пятницу как раз утром, к моменту выхода новостных изданий. Поскольку связи с Порт-Стэнли установить не удалось, британское правительство не имело возможности проверить справедливость заявления Аргентины. Министерство иностранных дел в спешке запросило комитет Фолклендских островов с просьбой передать им данные о радио-любителях-коротковолновиках на островах, но было уже 4 часа пополудни по лондонскому времени, когда оператор в Уэльсе дал знать о подтверждении информации о вторжении с места.

Буэнос-Айрес охватил экстаз продолжительностью в сутки. Выступив утром по каналам вещания, Галтьери объявил: правительство «не имело альтернативы и должно было сделать то, что сделало». Он обещал оградить население островов от любой грубости и надеялся сохранить добрые взаимоотношения с Британией. В коммюнике сообщалось о назначении губернатором «Ислас-Мальвинас» (Мальвинских островов) пятидесятидвухлетнего командира 1-го армейского корпуса (из Буэнос-Айреса), генерала Марио Бенхамина Менендеса[111]. На митинге перед президентским дворцом Каса-Росада Галтьери оповестил ликующие толпы о том, что «три командующих основывались лишь на чувствах аргентинского народа». Впервые лидер Аргентины говорил людям неприкрашенную правду. Авантюризм военных срабатывал, играя освященными веками магическими компонентами, и речь Галтьери прерывалась всплесками бурных эмоций участников разыгрывавшегося вокруг спектакля. Еще ни разу с эпохи Перона солдату не удавалось так явно выполнить волю народа. Тремя днями ранее полиция стреляла в гражданских лиц на той же самой Пласа-де-Майо. А теперь на площади стояли мужчины и женщины, глаза которых застилали слезы радости.

Между тем стоявший в Лондоне великолепный весенний денек никак не помогал Вестминстеру и Уайтхоллу оправиться от чувства парализующего шока. Чиновники и политики говорили, казалось, только шепотом, будто бы оплакивая кого-то безвременно ушедшего. Будущее неожиданно сделалось совершенно туманным. И слова эти особенно справедливы в отношении группы лиц, побывавших прошлой ночью на встрече в кабинете миссис Тэтчер. Только вчера они участвовали в этаком командно-штабном учении — в дипломатическом балансировании на грани допустимого. Они говорили о сдерживании. Теперь же событие, которого они старались не допустить, сделалось свершившимся фактом. Перед ними ширилась бездна катастрофы. Хуже того, у них даже отсутствовали точные данные, основываясь на которых представлялось бы возможным принять соответствующее решение и дать надлежащий ответ. На всем протяжении утра пятницы высокопоставленные гражданские служащие Британии упорно продолжали не верить в состоявшееся полномасштабное вторжение. Не имея никаких контактов с Порт-Стэнли, они молились, чтобы сведения из Буэнос-Айреса оказались не более чем хвастовством. В результате, на протяжении восьми критически важных часов правительство не могло ни успокоить страну, ни начать действовать. Для ядерных стратегов данный случай стал классическим примером «выпадения в осадок» руководства — вполне ожидаемый результат неработоспособности структур и линий коммуникаций при внезапном начале войны (см. с. 416).

Первое заседание кабинета по чрезвычайным ситуациям после аргентинского вторжения пришлось на утро пятницы, 2 апреля, где присутствовали как Лич, так и исполняющий обязанности начальника штаба обороны сэр Майкл Битем. Собрание заслуживает названия жалкого и нерешительного. Лич отчитался о степени готовности флота и передвижениях сил Королевской морской пехоты. Он сообщил, что «Инвинсибл» сможет отправиться в поход к понедельнику. «Гермес» в спешном порядке выводили из ремонта. Но никакого твердого решения принять не представлялось возможным до получения кабинетом каких-то проверенных данных, помимо сведений, поступавших из Буэнос-Айреса. Оставалось лишь сидеть и ждать известий.

Затем Хамфри Аткинс, как старший из представителей Министерства иностранных дел в палате общин, сделал чрезвычайно сбивающее с толку заявление с кафедры. Он сказал, что его ведомство имело контакт с Хантом двумя часами ранее, и никто тогда не упоминал ни о каких вторжениях. В действительности связь с Хантом состоялась за четыре часа до того, совсем незадолго до вторжения. Хотя заявления, раздававшиеся из Буэнос-Айреса, были, несомненно, преждевременными, в слова Аткинса никто не поверил. В 2.30 пополудни положение усугубилось. Когда британское радио сообщило о толпах танцующих на улицах Буэнос-Айреса, а палата общин переполнилась взволнованными членами парламента, лидер палаты, Фрэнсис Пим, поднялся для очередного «пленарного заявления». Он мог дать лишь обещание о созыве сессии парламента по чрезвычайным ситуациям на следующий день, в субботу, «если обстановка на Фолклендских островах ухудшится». Кабинет полностью утратил взаимосвязь с событиями.

В 6 часов вечера лорд Каррингтон и Джон Нотт, по крайней мере, собрали пресс-конференцию для подтверждения факта вторжения. Оба выглядели шокированными и ошеломленными. Они объявили, что дипломатические взаимоотношения с Аргентиной находятся в процессе разрыва, а крупное оперативное соединение готово к выходу в море. (Как мы видели, 1-ю флотилию уже отправили.) Палате общин предстояло встретиться на следующий день для обсуждения положения и формирования мнения. Подобное заседание проводилось впервые со времен Суэцкого кризиса, и для членов парламента сей прецедент казался зловещим. Затем Кабинет немедленно приступил к работе в рамках второй в тот день сессии по чрезвычайным ситуациям.

Полный британский кабинет играл лишь незначительную роль в Фолклендской войне. Миссис Тэтчер как его председатель и ранее всегда считала данный орган трудно поддающимся управлению. В нем по-прежнему доминировали фигуры либеральной традиции тори — Каррингтон, Уайтлоу, Фрэнсис Пим и Джеймс Прайор. Они и им подобные никогда не обещали ей истинной сплоченности и коллективной лояльности делу, которому она служила. В результате премьер во все большей степени принимала ключевые решения на заседаниях подкомитетов и по итогам двусторонних встреч, из участия в каковых представлялось возможным исключить оппонентов. Тактику эту Тэтчер, вполне вероятно, позаимствовала у одного из предшественников, сэра Харолда Уилсона. Как бы там ни было, во втором пятничном заседании миссис Тэтчер понимала вынужденную необходимость заручиться поддержкой полного кабинета в деле, ставшем очевидно крупнейшим кризисом в трехлетней истории ее правительства.

Главы видов вооруженных сил даже и не пытались скрывать огромные трудности в деле тылового обеспечения при посылке оперативного соединения в Южную Атлантику. Прежде всего, требовалось собрать необходимое количество боевых кораблей, оснащенных системами ПВО, самолетов «Си Харриер» и кораблей поддержки, то есть танкеров, снабженческих и госпитальных судов. А ударная группа морского десанта, как же без нее? Придется полагаться на реквизиции гражданских судов, изымая их из торгово-коммерческих операций (имеются в виду суда, реквизированные из торгового флота, или коротко СРИТФ). Адмирал Лич всячески спешил отправить первую группу к понедельнику, очень опасаясь политического давления и оттягивания операции из-за не окончательно проясненных моментов дипломатии. Однако ранний выход в море судов в свою очередь требовал крупного воздушного моста с перевалочным пунктом на острове Вознесения, каковой момент создавал огромные сложности для Королевских военно-воздушных сил.

1 ... 35 36 37 38 39 40 41 42 43 ... 191
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?