Миссис Тэтчер до того публично выступила против предложения отправить в отставку Нотта на основании того, что его ведомство ни в коем случае не несет ответственности за случившееся — довод, никак не повышавший моральный дух Министерства иностранных дел. К тому же Hoтт был крайне необходим там, где находился. Возможно, вина Каррингтона и заслуживала его устранения с должности, но он был еще нужнее на своем месте. Как ни неловко чувствовала себя миссис Тэтчер, сейчас она полагалась на его совет и поддержку. К тому же она знала, если дело действительно дойдет до дележа ответственности по ряду решений, принятых в отношении Фолклендских островов, она рискует оказаться ничуть не менее уязвимой, чем он. Премьер попросила Каррингтона остаться. Он обещал крепко подумать. В субботу, 4-го, несмотря на множество срочных дел, премьер-министру пришлось развернуть крупную операцию по спасению собственного министра иностранных дел. Чтобы успокоить чувствительность Каррингтона по поводу критики с задних скамей, миссис Тэтчер вызвала главного парламентского партийного организатора, Майкла Джоплинга. Уайтлоу потратил часы на уговоры. К участию в предприятии привлекли даже двух бывших премьер-министров, лорда Хоума и Харолда Макмиллана.

Все без толку. Как пэр, Карринггон, несомненно, обладал более тонкой политической кожей, чем те, кому приходилось добиваться должностей в бурных водоворотах выборов. Он рухнул под дальнейшими нападками прессы на него и его ведомство в воскресенье и понедельник. Редакционная статья в понедельничной «Таймс», где ему рекомендовали «выполнить свой долг», раздражала в особенности. Делали определенное дело и другие факторы. Негодование Каррингтона по поводу враждебной позиции «заднескамеечников» из стана консерваторов в отношении Министерства иностранных дел имело уходящие глубоко давнишние корни. Он возражал на постоянные попытки миссис Тэтчер снизить значение упреков рядовых коллег по партии наличием естественного свойства депутатов выступать против сформированного его ведомством мнения. Если сказать в двух словах, Каррингтон был по горло сыт всем этим. Фолклендские острова стали последней каплей. В понедельник он известил миссис Тэтчер о твердом намерении уйти.

Хамфри Аткинс тоже попросил отставки, несмотря на непричастность к политике в части Фолклендских островов. Ушел и Люс, сделав этакий жест-пародию на принципы министерской ответственности. На всем протяжении долгих трех месяцев военный кабинет не испросил совета ни одного из этих министров, хотя в случае Люса представлялась возможность выслушать авторитетное мнение лица, знавшего аргентинских переговорщиков.

Пост министра иностранных дел достался единственному подходящему кандидату, назначение которого не подразумевало крупной кадровой перетасовки: лидеру палаты общин Фрэнсису Пиму. Миссис Тэтчер пришлось примириться с таким назначением. В 1981 г. Пима уже пришлось отстранять от работы в Министерстве обороны за совершенную, по мнению премьера, бесхребетность в вопросе контроля над военными расходами, а также за явный недостаток напора во взаимоотношениях с чиновниками ведомства. Он совершенно точно не принадлежал к «ближнему кругу», хотя и имел всегда неопределенную точку зрения, а интуитивные политические умонастроения Пима превратили его в мишень для партийных противников миссис Тэтчер в Вестминстере. Несмотря на внешность, — Пим чем-то смахивал на старомодного семейного адвоката, — он являлся вполне признаваемой многими кандидатурой в преемники действующего премьера, а потому неизбежным претендентом на руководящее кресло, если дела с операцией на Фолклендских островах обернутся скверным образом. Выдвижение Пима было той самой дорогой ценой, которую приходилось выкладывать миссис Тэтчер за фиаско с Фолклендами. И в предстоящие недели она почувствовала, как много заплатила.

Премьер-министр провела, по крайней мере, часть выходных за подготовкой и раздачей правительственных распоряжений. История спора по Фолклендским островам демонстрировала слабость в британских правительственных механизмах, но в отношении отправки оперативного соединения они показали себя с сильной стороны. Решение прокатилось по Уайтхоллу как удар током, особенно с учетом жесткой недвусмысленности целей, заявленных миссис Тэтчер 3 апреля: «видеть острова возвращенными под британское правление». Машина секретариата кабинета министров отличалась неповоротливостью, что уже само по себе парализовало нормальную работу коммуникационных артерий Уайтхолла.

С подачи Харолда Макмиллана и при содействии секретаря кабинета, сэра Роберта Армстронга, миссис Тэтчер сочла конфликт не стоящим применения всего чрезвычайного механизма военного времени, отдав предпочтение небольшой направляющей группе министров. Этаким старомодным решением сэра Роберта стало создание подкомитета в комитете по ВиО, окрещенного ВиОЮА (по внешнеполитическим и оборонным вопросам в Южной Атлантике). Орган быстро приобрел прозвание военного кабинета, но, хотя аббревиатура ВиОЮА появлялась в документах на всем протяжении его существования, должностные лица в обиходе называли его «Воюя».

Первые члены комитета являлись и первыми лицами в государстве. В него входили премьер-министр; ее заместитель, министр внутренних дел Уильям Уайтлоу; министр иностранных дел Фрэнсис Пим; министр обороны Джон Нотт. Официально в команде состоял начальник штаба обороны, сэр Теренс Левин, которого в конечном счете вызвали из Новой Зеландии и утром в понедельник на транспортном самолете VC10 КВВС доставили в Лондон; новый постоянный заместитель министра в Министерстве иностранных дел сэр Энтони Акленд; сэр Роберт Армстронг; и глава отдела по внешнеполитическим и оборонным связям секретариата кабинета министров Роберт Уэйд-Грей. Миссис Тэтчер привлекала к работе уходящего главу дипломатической службы сэра Майкла Паллисера, дабы тот взял на себя руководство «вопросами коммуникации группы» с секретариатом кабинета министров. Задача его состояла в доведении до сведения прочих министров и глав учреждений «необходимой информации» о происходящем. Паллисеру также поручалось готовить для военного кабинета документы по не самым насущным вопросам, в основном, по общим моментам темы Фолклендских островов.

Более противоречивым добавлением к военному кабинету в первую неделю его работы стал председатель партии консерваторов Сесил Паркинсон. Миссис Тэтчер выдернула его из заместителей министра годом раньше, чтобы заменить становившегося во все большей степени своевольным лорда Торникрофта. Как считали большинство коллег, для прежде мало известного пятидесятилетнего парламентария такое повышение было довольно значительным, если не сказать излишним. Заявленная цель его дальнейшего продвижения заключалась в поддержании связей с другими членами правительства и партии — то есть в выполнении функции, с каковой, по мнению многих, вполне справился бы Уильям Уайтлоу. Истинная причина появления Паркинсона имела более, если так можно сказать, макиавеллиевские черты. Джон Нотт, ранее работавший с Паркинсоном в торговом ведомстве, уже на ранней стадии ощущал грядущую потребность в поддержке против команды Министерства иностранных дел, где, как он предполагал, Пим скоро образует альянс с Уайтлоу. Вдобавок к этому взаимоотношения Нотта с миссис Тэтчер совсем недавно носили несколько напряженный характер. Нотт считал в перспективе бесценной поддержку некоего лица, знавшего всю сложность его мыслительных процессов и в то же самое время пользовавшегося доверием премьер-министра. Тэтчер одобрила его просьбу о введении в кабинет Паркинсона на основании прямолинейного довода — «куда голова, туда и хвост».