ты раньше был? Мы тут зернышки считаем…

— Сам узнал только в понедельник, Серова же все молчком делает…

— Да, ничего не рассказывает, а только показывает…

—…где мы крупно обделались, помню. Но я еще подсчитать успел: если ее не остановить, то в конце года так пятьдесят пятого мы сможем произвести только курятины десять миллионов тонн. Но чтобы такого результата достичь, колхозник должен в колхозе работать, а не сбегать в город. Кстати, у меня сейчас мысль возникла: а не сослать ли нам Хрущева на куриные фермы?

— Он там такого наворочает…

— Я имею в виду в качестве белковой добавки к корму. Сейчас червяков используют, рыбные отходы, мясные, кости опять же…

— Ты, я гляжу, очень много времени с Серовой проводишь.

— Если бы, ее же не поймать! Но ведь мысли-то у нее правильные?

У Сталина с Таней очередной разговор состоялся в присутствии с Лаврентия Павловича, причем Берия при этом изрядно трусил. Не потому, что боялся «пришелицы из будущего», а потому что опасался задать «неправильный вопрос». А вопросов у него накопилось много…

— Таня, — начал Иосиф Виссарионович после того, как девушка закончила с «процедурными вопросами», перезарядив «таблеточницу» с таймером-напоминалкой, — мы прекрасно понимаем, что все, что ты сейчас делаешь, ты делаешь на пользу стране. Но у нас накопились определенные вопросы, которые… Честно говоря, мы просто не знаем, можно ли их задавать.

— Задавать можно любые вопросы, но вот получить на них ответы… Я же все-таки врач, а не специалист по всему на свете.

— Можно я несколько вопросов задам? — довольно нервно поинтересовался Берия. — Вот вы, насколько я понял, провели некоторое количество… убрали определенных людей. А некоторых, о которых вы думаете, что они тоже подлежат уничтожению, вы не трогаете. Того же Хрущева…

— В любом случае убийства людей мне удовольствия не доставляют. Если человек… нет. Есть некоторые люди, которых просто нельзя убрать потихоньку. Не потому что это трудно сделать, кого угодно ликвидировать очень просто. Для меня просто. Но, опять повторю, некоторые люди успели нагадить столь много, что наиболее целесообразно их наказать публично и показательно. Прежде всего для того, чтобы население страны поняло: то, что они наделали — они наделали по мерзости душонки своей и государство их деяния считает преступлением. Увидев такое показательное наказание, большинство граждан СССР поверит в то, что страна старается сделать жизнь людям лучше, и с удовольствием в улучшении жизни примут участие. А меньшинство… Во-первых, испугаются продолжать свои гадства, что тоже неплохо. А во-вторых, они побоятся лезть на высокие посты и, скорее всего, все же займутся деятельностью именно созидательной.

— То есть вы считаете, что Хрущева следует… показательно…

— Он уже наговорил на десять лет расстрела. Лично для меня главное, чтобы его после смерти не возвеличивали, не хоронили у Кремлевской стены… кстати, совершенно идиотская идея в центре города могильник устраивать… То есть если его сначала покроют позором и народ его проклянет — то можно и расстрелять. А можно уже и не расстреливать, пусть где-нибудь в колхозе пасет… оленей за Полярным кругом. Это же не против конкретных людей работа, а против вражеской идеологии, олицетворением которой он является. Одним из олицетворений.

— Вы так серьезно к этому относитесь, — тихо вставил Сталин. — Но ведь идеологическую борьбу можно вести и иными способами.

— Можно. Но не нужно, а не нужно потому что уже поздно иные способы использовать. Сейчас идеологии социализма проиграть никак нельзя, потому что если она проиграет, то не будет Советского Союза. Да и плевать бы на этот ваш Советский Союз, дело вообще не в нем!

— Извините, Татьяна Васильевна, — пробормотал Берия, — Мы, честное слово, не хотели вас так расстраивать. Но у меня такой вопрос возник: вы же делаете все, что можете, для улучшения… для сохранения СССР, а теперь сказали, что дело вообще не в нем…

— Это в целом, а в частности сейчас лишь Советский Союз, пока он существует, защищает мир от ужасного будущего. От будущего, которое я хочу… которое я должна предотвратить. И я это сделаю… если все же выжить смогу. Так что сейчас нам по пути…

— Так что же это за будущее у вас такое ужасное было? — не удержался Сталин. — Настолько ужасное, что вы ни чужих жизней не жалеете, ни своей, лишь бы его появления не допустить…

— Хотите узнать подробности? Ну что же, наливайте чай, рассаживайтесь поудобнее. Это будет не самый короткий рассказ, но, надеюсь, достаточно познавательный. Достаточно для того, чтобы не только я была вашей соратницей, но и вы встали в мои ряды. Ну что, готовы выслушать девятисотлетнюю старуху?

Глава 16

К концу пятьдесят первого года авиазавод в Касимове выпустил почти полторы тысячи сельскохозяйственный самолетиков, причем начиная с ноября на них ставились моторы собственного производства. Немного отличных от первоначальных: моторы получили водяное охлаждение, стали на сорок килограммов тяжелее — но и мощнее почти на пятьдесят сил. А главное заключалось в том, что новый мотор теперь имел «гарантированный ресурс» в полторы тысячи часов, к тому же капитальный ремонт его должен был стать почти в два с половиной раза дешевле: конструкторы «слегка поменяли» способ крепления чугунной гильзы цилиндров и поменять ее на новый стало возможным практически в любой мастерской. Госплан, правда, сразу же включил в план (государственный, на планы артелей он особо влиять не мог) выпуск тысячи таких самолетов в год. Понятно, что артельный завод столько выпустить возможности не имел, поэтому производство самолетика было приказано наладить и на авиазаводе в Новосибирске.

Новосибирск вообще развивался с невероятной скоростью. И прежде всего с невероятной скоростью возводилась ГЭС возле города. За два неполных года были полностью выстроены две земляных плотины, началось строительство самого здания ГЭС — и стройка шла исключительно быстро и потому, что финансирование ее было бесперебойным, и потому, что строителей всегда имелось с избытком. Еще бы: каждый, кто отработал на стройке два года, уже получал квартиру в городе, причем квартиру очень хорошую. А чтобы эту квартиру обставить, можно было поработать и на постройке ГЭС уже Каменской: после практически полного завершения «земляных работ» у Новосибирска на Каменской эти работы только начались, так что экскаваторщикам и бульдозеристам работы хватало. Конечно, двести километров по железной дороге от Новосибирска до Камня-на-Оби — расстояние не для ежедневных поездок на работу, но для недельных вахт — вполне приемлемое.

Народ перспективами изрядно вдохновился — но внезапно перед самым Новым годом вышло постановление правительства о прекращении строительства Каменской ГЭС. Не то, чтобы полном прекращении, но именно ГЭС строиться перестала…

Вообще-то некоторые ученые сильно возражали против ее строительства, ведь водохранилище площадью в четыре с половиной тысячи километров должно было затопить довольно много относительно плодородной земли, множество населенных пунктов и вообще могло создать кучу проблем. А другие считали, что орошение Кулундинской степи все эти потери окупит многократно — и с огромным недовольством встретили это постановление, считая, что их победили научные оппоненты. Однако подписавший постановление Сталин в данном случае к спору ученых отнесся с полнейшим безразличием, так как причиной его стала всего лишь беседа с одной исключительно белокурой особой. Очень интересная беседа, не имеющая, впрочем, ни малейшего отношения к Кулунде и Камню-на-Оби…

— Вы хотите узнать историю девятисотлетней старухи? — с легкой усмешкой на губах поинтересовалась Таня. — Ну так слушайте… то есть сначала чаю налейте, сядьте поудобнее: история будет не самой короткой. Но, надеюсь, познавательной и полезной. Сразу предупрежу: я не историк…

— Да, вы врач, мы помним, — в свою очередь хмыкнул Иосиф Виссарионович.

— А я это очень серьезно сказала, чтобы вы лишний раз не задавали уточняющих вопросов, на которые я ответить не смогу. Итак, приступим…

Лаврентий Павлович налил себе и Сталину чаю в чашки, пододвинул корзиночку с печеньями поближе, откинулся в кресло. На секунду откинулся, а затем наклонился вперед и очень внимательно стал смотреть на девушку. И было непонятно, пытается ли он разобраться, что в ее рассказе окажется противоречивым, чтобы поймать ее на лжи, или же просто старается не пропустить ни слова. Иосиф Виссарионович просто уселся поудобнее, и во взгляде его было видно лишь любопытство.

— За несколько лет до того, как была создана Система… может, лет за сто, а может и за тысячу, вышел удивительный закон, запрещающий баллотироваться на любые выборные должности людям белой расы. Точнее, мужчинам белой расы, женщины при определенных условиях это право еще имели.