— Такую работу я люблю.

— Ну что, мама, ты довольна взятым интервью? Оцени эту девушку, как надлежит, потому что я надеюсь уговорить ее стать моей женой!

Когда родители ушли, Ричард сел на диван рядом с Лиз. Та все еще была в шоке. Не ослышалась ли она, или Ричард действительно сказал, что хочет, чтобы Лиз вышла за него замуж? А может быть, то была просто шутка, принятая между людьми этого круга? Но тогда зачем он вежливо попросил родителей удалиться в их спальню, заявив, что ему надо с глазу на глаз поговорить с Лиз. Это произошло каких-то пять минут назад, но девушке казалось, что минула целая вечность. Она сидела так напряженно, как обычно сидели героини старых черно-белых голливудских лент в торжественные минуты, когда герой объяснялся им в любви и предлагал руку и сердце.

— Ну что скажешь? — наконец нарушил тишину Ричард.

— О чем?

— Как о чем, ты разве не слышала о моем намерении уговорить тебя выйти за меня замуж?

— Слышала. Только есть одно «но».

— Какое еще «но»?

— Ты. — Она впервые так обратилась к нему. — Ты мне предложения пока не делал.

— Слушай, не будь занудой. Ты рассуждаешь так, как будто предложение выйти замуж равноценно предложению слетать на Луну.

— Нет, Ричард, дело не в форме. Просто я хочу понять, что стоит за твоим предложением — жалость или… что-то другое. В недавнем разговоре с Флоренс, при котором я, к сожалению, присутствовала, ты сказал, что не настолько сумасшедший, чтобы надевать на себя брачное ярмо. Что заставило тебя изменить эту твердую позицию?

— Прежде меня устраивало, что я один, сам по себе, а теперь я хочу быть с тобой. Это раз. И два — я глубоко убежден, что каждому ребенку, чтобы нормально расти, нужна семья. Вот мы, два самых близких Пат человека, и создадим ее для девочки. И все у нас будет прекрасно.

— Ага, это уже понятнее мне. — Она снова перешла на «вы»: — Вы решили пожертвовать собой ради ребенка. Это очень благородно с вашей стороны, но совершенно недостаточно для брака. Не может быть нормальной семьи, если в ней один человек не любит другого.

Лиз покраснела, поняв, что невольно проговорилась и выдала свои чувства. Острый аналитический ум, каким обладал Ричард, конечно, зацепился за эти ее слова.

— Значит, ты хочешь сказать, что не любишь меня. Тогда на чем же основаны наши с тобой отношения, зашедшие, прямо скажем, довольно далеко.

— Спать с кем-то и любить — разные понятия. — Разволновавшись, Лиз встала с дивана и ходила взад и вперед по комнате. — Я что-то ни разу не слышала ни слова о том, как вы ко мне относитесь!

Ричард решил зайти с другой стороны, по-прежнему не вступая в сферу нежных чувств.

— Подумай вот о чем. Отказавшись выйти замуж за меня, ты со временем все равно должна будешь создать семью. И это неминуемо отдалит тебя от Пат. Визиты станут все реже и реже, и ваша тесная душевная связь будет нарушена. Да и тот, с кем ты решишь создать семью, вряд ли будет так уж счастлив от того, что ты, вместо собственных детей, отдаешь любовь и время чужому ребенку.

— Она для меня не чужой ребенок!

— Для тебя. А для него?

— Да никого у меня не будет вообще!

— Не говори глупостей, ты молода, очень красива… — Лиз вздрогнула. Никогда раньше Ричард не говорил ей таких слов. А он продолжил: — Ты же понимаешь, что мне все равно придется жениться. И для той женщины девочка тоже будет чужим ребенком! — От такой перспективы Лиз вздрогнула: вдруг рядом с Пат и Ричардом окажется Флоренс? А он продолжил давление на нее: — Признаюсь, если ты откажешься выйти за меня замуж, то, женившись на другой, я обязательно уеду за океан и, конечно, увезу с собой Пат.

— В таком случае зачем же вы так подробно рассказываете мне о своих планах?

— Да нет у меня никаких планов! Я просто рисую тебе сценарии возможного развития событий. Пока ты вольна определить их направление.

— Хорошо, рисуем такую картину. Мы поженились и посвятили все свои силы и время девочке. Ей будет хорошо, как в теплице. Ну а что же с нами? Точнее, со мной? Я так понимаю, что предложение руки и сердца предусматривает общую постель. А потом вам это надоест и вы переключитесь на… другие направления…

— А тебя что, волнует такая перспектива?

Ну и характер у этого человека, горько подумала Лиз. Вот он сидит и с холодным сердцем планирует их дальнейшую жизнь, ни словом не обмолвившись о каких-то чувствах, не говоря уж о любви. Да еще и вежливо интересуется, будут ли ее волновать его измены. Вслух она твердо произнесла:

— Боюсь, что вынуждена отказаться от вашего любезного предложения. Я не пойду за вас замуж.

— Ты противоречишь себе. В одном из разговоров у тебя вырвалось признание, что ты типичное дитя своего века и ценишь современный комфорт и уют. Тогда почему же ты отказываешься от брака по расчету, все это дающего? Кстати, у тебя появятся приличные свободные средства, и ты сможешь в определенных направлениях устраивать свою жизнь, как тебе заблагорассудится.

— Вы уже могли убедиться, что я не из тех, кто готов на все ради денег. Хотя, может быть, вы просто не в состоянии понять этого, потому что выросли в среде, где деньги являются эквивалентом успеха и счастья. А я убеждена, что есть вещи, которые не купить ни за какие деньги… прежде всего любовь.

— Оставь на минуту высокие слова. Объясни, почему ты мое предложение восприняла как пощечину?

— Да потому, что такое предложение действительно равноценно пощечине!

— Ты имеешь в виду все эти антимонии типа разговоров о любви, обожании, верности до гроба?

— Да! Без всего этого — причем с обеих сторон! — начинать предприятие, называемое браком, бессмысленно.

— Значит, если я скажу тебе, что люблю тебя, ты согласишься выйти за меня?

— Теперь уже поздно об этом говорить, — бросила Лиз и, повернувшись к нему спиной, отошла к окну. Ей сейчас не хотелось видеть его лица, особенно его глаз. А Ричард сам подошел к ней и, взяв ее руку своими сильными пальцами, повернул девушку к себе.

— Я тебя правда люблю. Выходи за меня замуж! Я хороший! — И он улыбнулся ей самой очаровательной улыбкой из всех имевшихся у него в запасе.

— Ричард, зачем вы меня обманываете? Чтобы добиться своего? Потому что не привыкли к отказам ни в чем?

Он молчал, пауза затягивалась, над обоими нависла какая-то звенящая тишина. В комнате царил полумрак, потому что занавеси были задернуты, а свет они не зажигали. И ощущался тот удивительный аромат, который приходит в дом вместе с рождественской елью.

— Это не ложь, — вдруг шепотом произнес Ричард. — Это святая правда. Я тебя люблю! — От неожиданности Лиз даже подалась к нему, как бы желая получше разобрать, что он сказал. — Я, признаюсь, не понял, как это произошло. Я вообще не подозревал, что способен на такие чувства.