С годами затухает постепенно,

Стирается из памяти людской.

Но все же есть, есть люди, для которых

Легенда эта вовсе не легенда,

Есть чудаки, романтики, безумцы,

Которые, рассудку вопреки,

Упрямо верят, что наступит время,

Могучий член художника Да Винчи

Вернется к нам, поднимется к зениту,

Разгонит облака, развеет мрак.

Все озарится сказочным сияньем,

Вся наша жизнь тогда преобразится,

Она в чудесный превратится праздник

И никогда не кончится при том.

1986

БЕСКРЫЛАЯ МЕЧТА

Домой как-то после получки

Я шел в состояньи хмельном.

Коровы, мечтая о случке,

Вздыхали во мраке ночном.

А если в дороге случались

Собаки, и я различал:

Они меж собою случались,

Я палкою их разлучал.

На крышах рыдали коты,

И птахи на ветках свистели,

И парень деваху в кусты

Затаскивал с низменной целью.

Был вечер на звезды нанизан,

Я шел в состоянии пьяном,

За чьим-то окном телевизор

Вещал о свершении планов.

О жатве, о нефтедобыче,

О шелесте славных знамен…

Такими вестями обычно

Бываю и я вдохновлен.

Но тут героической теме

Решив изменить по пути,

Я думал: кого бы на время

Для низменной цели найти?

С надеждой такой неуместной,

С бескрылой такою мечтой

Шагал я по местности местной,

Подвыпивший и молодой.

1994

КУРФЮРСТЕНДАММ

(Печальная история)

Я как-то по Курфюрстендамм

Слонялся праздно и под вечер

Увидел праздную мадам,

Она слонилась мне навстречу.

Я увидал ее и вот

Стою, забыв все мира виды…

Какая грудь! Какой живот!

А зад, что сад Семирамиды.

Она была лицом бела,

Щеками розова и в целом

Столь соблазнительна была,

Что мое тело захотело

С ее соединиться телом.

Просил я страстно у мадам,

Нажав на все души педали…

Она сказала: вам я дам,

Но ведь не на Курфюрстендамм,

Давайте отойдем подале.

Мы отошли, и не угара

Я жар изведал, а безумья,

Я низвергался Ниагарой

И извергался, как Везувий.

В один клубок, в тугой комок

Мы с ней себя соединили

И были словно осьминог

И щупальцами шевелили.

Лодчонкой утлой в океан

Я, оторвавшись от причала,

Был унесен, меня качало,

В моих глазах стоял туман,

И музыка в ушах звучала.

Скрипела скрипка и кларнет

С трубой выпиливали вальсы,

И хлюпал внутренний секрет,

Когда наружу выливался.

Тек пот, кипела крови плазма,

И мы навроде рыб ли, жаб ли,

Дышали и в момент оргазма

Взмывали ввысь, как дирижабли.

Так продолжалось много дней,

Ночей, рассветов и закатов,

Но вот пришла печали дата,

Пришла пора проститься с ней.

Проститься, как с небес спуститься.

Я после этого не жил,

А как подстреленная птица

На месте без толку кружил.

Страдал от жара и озноба,

Слоняясь по Курфюрстендамм,

В надежде снова встретить там

Свою неверную зазнобу,

Свою прекрасную мадам…

Я жил как бомж и как бездельник,

Хмельной, несчастный и без денег,

Печаль свою сквозь годы нес.

И вдруг в минувший понедельник

Мы с ней, столкнувшись к носу нос,

В оцепенении застыли

И, потрясенья не тая,

Я закричал ей: это ты ли?

Она сказала: это я.

Она! Не мешкая нисколько,

Свою добычу я схватил

И утащил домой и в койку,

И сразу к делу приступил.

Забыв задернуть занавески

И запереть забывши дверь,

Я рвал на ней одежды зверски

И сам при том рычал как зверь.

Любя ее и ненавидя,

Я до конца ее раздел.

Но, Боже, что же я увидел,

Когда добычу разглядел!

Заныло сердце, сбились мысли,

Произошел в душе обвал.

Где то, на что я уповал?

Живот обмяк и зад увял,

Лицо морщины бороздили,

И сиськи жалкие обвисли,

Как вымпелы при полном штиле.

К тому ж была она хромой,

Кривой, на ухо туговатой,

Трясла в припадке головой

И затыкала туго ватой

Первичный признак половой.

Надежды юношей питают,

Пытают хвори стариков…

Меня в Берлине всякий знает,

Я был из первых ходоков.

Теперь же на Курфюрстендамм

Сижу немыт, не брит, нечесан.

На проходящих мимо дам

Гляжу с единственным вопросом…

Нет, не дадут иль не дадут,

А подадут ли.

Осень близко,

Течет за ворот дождик склизкий,

И дамы, наклоняясь низко,

Мне в шляпу пфенниги кладут.

1999

* * *

По тропинке, по проселку,

По дороге столбовой

Шел я ростом невысокий

С непокрытой головой.

Провожая день погожий,

Полный замыслов и сил,

Я на мир дивился Божий

И на девок глаз косил.

И вниманием ответным

Был отнюдь не обделен,

Потому что был заметным

Я еще со всех сторон.

Знал в делах своих удачу,

Сам любил и был любим

Дамой, жившею на даче

За забором голубым.

Судьбы наши там смыкались,

Как под током провода…

Я спешил, уже смеркалось,

Вышла первая звезда.

И мерцала и светила,

И манила неспроста…

Как недавно это было!

Лет тому назад с полста.

Был я по уши влюбленным,

Вожделением влеком…

Пахло в пункте населенном

Шашлыком и молоком.