будь другая ситуация я бы на тебя обиделась, — Вижу по ее лицу, что это чистая правда. — Но, пожалуй, спишу это на стресс и то, что с тобой произошло. Нет, я с ним не сплю. И вообще у меня…

Она поджимает обиженно губы и отворачивается в сторону.

А вот мне сейчас трудно считать ее эмоции. Юля закрылась от меня. Она гладит на пса у своих ног.

Я не свожу с нее взгляда. Не знаю что и сказать.

Меня одолевают сомнения. В моей картине мира все недостающие кусочки пазла встали на место и Юля по всем параметрам подходит под описание любовницы Димы, детали внешности которой я успела заметить в день своего рождения. Да и их так называемые случайные встречи говорили о многом…

— Ты знаешь, — прерывает затянувшуюся паузу, садиться на корточки рядом с Рамзесом и гладит пса по голове.

После чего берет его за ошейник и мягко выводит из комнаты, закрыв за ним дверь. Переходит на шепот, стоя у двери и упершись в нее лбом.

А я все также стою в дверном проеме ванны, стараясь понять ее мотивы..

— Катенька, Катюшь, я… я влюбилась по уши. Прости меня пожалуйста, но я… я так счастлива. Максим, он просто, просто, — она оборачивается и смотрит с блеском в глазах, — шикарный, ты не представляешь! Я еще никогда не чувствовала себя такой счастливой!

Она обхватывает себя за плечи, опускает голову с грустной улыбкой.

Чувство вины накрывает меня с головой. От обиды на саму себя, что допускала мысль, что Юля могла предать мое доверие. Все встало на свои места.

Ну, невозможно так влюбиться в одного человека и спать с другим. Если бы не ответная реакция Сокола, их нежные поглаживания друг друга в машине, переглядывания, я бы еще сомневалась. Да и ее реакция, когда она услышала про Диму… Её блеск в глазах, когда она говорит о Соколе…

Нет, она не такая.

Какая же я дура — уже в который раз говорю сама себе. И тут меня вновь накрывает новой волной обильных непрошенных беззвучных слез.

Прости, прости, прости.

Я подхожу к окну, и раскрываю шторы. Солнечный свет бьет в глаза, отчего я зажмуриваюсь.

— Прости, — сипло шепчу, но уверена, Юля меня слышит.

Она тихонько подходит ко мне сзади, встает за моей спиной и обнимает меня за талию, кладя свою голову мне на плечо. Накрываю ее ладони своими и легонько сжимаю.

— Ох, Катюш, какие же мы дуры…

Мы обе смотрим в окно, до тех пор, пока я не слышу радостный собачий лай снизу. Опускаю взгляд и вижу, как на газон летит мячик, за ним тушка Рамзеса, а следом и сам Владимир.

Я вытираю слезы с глаз и наблюдаю.

Почему-то картина игрищ Рамзеса с хозяином, которая видимо у этих двоих традиционная, меня успокаивает. Мне нравится смотреть за тем, как Владимир легким движением своих сильных мужских рук отправляет мячик в полет, словно подаю′щий в бейсболе. Кажется, пинчер? Никогда не была сильна в мужских видах спорта, а тут ненароком вспомнилось…

Я была уверена, что Владимир правша, так как он всегда пользовался именно этой рукой. Но сейчас, пока Рамзес бежит после очередной далекой подачи, мужчина разминает левое плечо. Взяв мячик, послушно принесенный Рамзесом, играючи легко перебрасывает с руки в руку, словно дразнит пса.

А еще улыбается. И на его улыбку я зависаю. Она очень притягательная и хочется наблюдать за Владимиром как можно дольше.

В это время Владимир кидает левой рукой. Бросок явно слабее.

Тяжко вздыхаю, испытывая жгуче-острое чувство стыда, что это по моей вине Владимир сейчас страдает. Это же надо было так… вляпаться. Вот сдалась мне эта зажигалка. Точнее пистолет — тут же поправляю себя.

Клянусь, больше никогда, ни за что не прикоснусь к оружию. Кто бы и как не просил! Владимир наверняка испытал жуткую боль, а ведь и вида не показал.

— Катюш… — шепот подруги заставляет меня вздрогнуть, так как я забыла, что не одна. Сейчас я на какой-то миг отправилась туда, вниз, на газон, играть с Рамзесом и Владимиром в мяч.

— М? — только и могу выдавить из себя, все так же не отводя взгляд от задорной парочки.

Рамзес не захотел отдавать мяч. Владимир тщетно пытается забрать игрушку из пасти пса и они начинают играть в тяни — догони — попробуй отбери. После чего и вовсе падают на траву, борясь друг с другом.

— Кать, ты кажись тоже, это… того… — я хмурю бровь, не понимая о чем Юля говорит, но настораживаюсь, — влюбилась, — она произносит это не то как вопрос, не то как утверждение. Она что шутит?

Перефокусирую взгляд с парочки во дворе на стекло окна, где четко вижу наше с Юлей отражение. Подруга по-детски улыбается, игриво смотря на меня.

Нет. Да нет же. Что за глупости?

Вижу движение снизу и вновь обращаю свой взор к Рамзесу и Владимиру. Мужчина видит нас в окне и сдержанно машет. А еще улыбается. Только мне.

Чувствую как в животе зарождаются бабочки из невесомых звездочек и расправляют свои легкие крылышки.

Я на автомате вскидываю руку в приветственном жесте и осекаюсь, забывшись, что я не одна. За мной внимательно наблюдает Юля, переводя взгляд с меня на Владимира и обратно.

От этого я смущаюсь и заливаюсь предательски пунцовым румянцем.

Да нееет!

Юля улыбается еще шире и кивает.

Или… да?

Глава 32

Юля по-сестрински крепко обнимает меня за плечи. Я смущаюсь еще больше, но подруга, на мое счастье, решает не доставать меня с расспросами. Мы совсем разберемся. Обязательно. Но позже, как только моя способность говорить вновь ко мне вернется. А пока…

Елена Петровна как всегда весьма учтиво постучалась и позвала меня к завтраку.

Юля словно летела. Нет, она не ускакала вперед, не бросила меня одну. Она шла рядом, но тем не менее, поторапливала меня, что-то болтая о том, что мне нужно набираться сил и обязательно поесть.

Вот только, я уже для себя успела отметить, что ей не терпиться увидеть Сокола. Вернее, Максима. Не дело это, называть парня подруги по кличке, данной другими мужчинами.

Юля вошла первой в столовую и ее плечи сразу осунулись. В столовой нас ждал Владимир и ни следа от молодого человека подруги.

— Доброе утро, девушки! — Владимир задорно приветствует нас, отодвигая стулья от уже накрытого стола. — Максим не сможет к нам присоединиться, просил извинить его, не стал вас будить.