Иваницкая была заведующей кафедрой, замом ректора, а просто Варвара Семеновна ей симпатизировала. Впрочем, симпатия была взаимной.

— Добрый день, Александра Владимировна. — Она широко улыбнулась и, скосив глаза на двух посетителей, всем видом показала, как устала от этой рутины.

Всегда подтянутая, элегантная, с неизменной папироской во рту, Варвара Семеновна была дамой примечательной во многих отношениях. К примеру, никто, включая отдел кадров, не знал точно, сколько ей лет. На вид можно было дать шестьдесят с маленьким хвостиком, но злые языки утверждали, что ей все восемьдесят. Ходили слухи, что в молодости она была чертовски привлекательна и сотрудничала с КГБ. Ее привлекли за красоту и острый ум. В задачу агента входило знакомиться с иностранцами в дорогих ресторанах и выведывать у них военные тайны.

— Добрый день, Варвара Семеновна.

— Чертовски хорошо выглядите! Уж не влюбились ли часом? — заговорщицким шепотом спросила секретарша, чтоб не быть услышанной посетителями.

Тем не менее двое мужчин, до этого понуро сидевших на стульях, как по команде с интересом посмотрели на Сашу.

— Спасибо за комплимент, Варвара Семеновна, — приветливо поблагодарила Саша.

— Что вы, что вы, — заверила ее секретарша, — это я вам от чистого сердца говорю. Не стоять мне на этом месте! — Она пыхнула папироской. — Кстати, а вы знаете, как на иврите «курить запрещено»? Хотя откуда, — даже не ожидая Сашиного ответа, продолжила монолог Варвара Семеновна. — Так вот, звучит это так: «шылым шекспениздер». — Она рассмеялась. — Правда смешно? — Она скосила глаза на кабинет ректора. — А вы слышали очередную шутку нашего?

Это был конек Варвары Семеновны — в течение многих лет она собирала шутки ректора и несла в народ.

— Это про то, что Щенсняк любил только одну женщину — Организацию Объединенных Наций? — предположила Саша.

— Нет, это уже старье! Отстаете, милочка. Например, вчера, — Варвара Семеновна взяла блокнот, перелистнула странички, — он изрек «Чтобы икра была красной, рыба должна быть счастливой». Ничего, да? Или сегодня. Заходит, видит меня в этом прикиде и говорит: «Вы, Варвара Семеновна, в этой кофточке как Мария Стюарт на пенсии». Ха-ха! — хохотнула секретарша. — Поначалу я даже растерялась, не зная как реагировать — то ли обидеться, то ли прыснуть со смеху. А он мне в пандан: «Ну что вы на меня смотрите, как Пуанкаре на Черчилля?» Ха-ха! Потрясающая эрудиция! Вы не находите?

Саша даже не пыталась вставить словечко в монолог Варвары Семеновны. Она лишь улыбалась, с восхищением глядя на нее.

— Вот такой он у нас! — с энтузиазмом заявила Варвара Семеновна. — Не ржавеет мужик, — она подняла вверх указательный палец, — что радует. Не стоять мне на этом месте!

Из селектора раздался начальственный голос:

— Варвара Семеновна, в чем дело? Мне кажется, я просил вас вызвать ко мне Иваницкую. Где она?

Варвара Семеновна подскочила к аппарату и, нажав кнопку обратной связи, зажурчала:

— Владимир Константинович, все в полном порядке — Александра Владимировна как раз только что вошла и идет к вам. — Она отсоединилась и виновато улыбнулась. — Вы уж извините меня, голубушка, что я вас немного заболтала. — Но тут же, вспомнив о чем-то, наклонилась к Саше и шепотом спросила: — А я вам рассказывала, как я танцевала с Василием Сталиным и он мне все ноги отдавил? Нет? Приходите расскажу. Прелюбопытнейшая история.

Варвара Семеновна вдруг преобразилась, приняла стойку и командным голосом объявила:

— Александра Владимировна, Владимир Константинович ждет вас.

Саша вошла в кабинет. Ректор, солидный моложавый мужчина лет шестидесяти, обладал приятной улыбкой и ласковыми манерами. Его слегка грассирующее «р» даже придавало ему шарма, но служило предметом шуток студентов, правда, весьма безобидных. Ректора любили и уважали за демократизм, непредвзятость, честность, чувство юмора. Его шутки передавались из уст в уста.

Увидев Сашу, Владимир Константинович встал из-за стола и, глядя на нее с тщательно скрываемым мужским восхищением, пошел навстречу.

— Замечательно выглядите. — Владимир Константинович галантно склонился к ее руке.

— Спасибо.

— П-р-рошу. — Он подвел Сашу к столу для совещаний, мягко коснувшись рукой ее плеча.

Они сели за стол друг против друга.

— Александр-р-ра Владимир-р-ровна, через неделю я улетаю в Пар-р-риж на симпозиум. Я все же хотел бы… Я все-таки настаиваю на том, чтобы вы вошли в состав нашей делегации.

— Владимир Константинович, мы уже обсуждали с вами эту тему, — спокойно глядя ему в глаза, ответила Саша. — У меня масса неотложных дел на кафедре. Да и дома… достаточно проблем…

— Я могу вам чем-то помочь? — быстро спросил он.

— Вряд ли.

— Сын? — Владимир Константинович пристально взглянул Саше в глаза в надежде увидеть в них истинную причину отказа.

— Все в комплексе, — уклончиво ответила она, пожав плечами.

— Я вас понимаю. — Владимир Константинович кивнул на семейную фотографию, стоявшую на его рабочем столе. На ней два улыбающихся подростка обнимали женщину средних лет. — У меня их двое. Один — мажо-р-р, а др-р-ругой…

— Минор, — подхватила Саша, смеясь. — Вот видите, вы меня понимаете. Не могу я ехать. Мне нужно быть здесь.

— Да всего-то неделя! — Ректор умоляюще посмотрел на нее.

Саша решительно покачала головой.

— Нет, Владимир Константинович.

— Май в Пар-р-риже! — продолжал упрашивать он. — Сказка! В конце концов вы мне нужны… как пер-р-реводчица. Вы замечательно владеете фр-р-ранцузским, и без вас я буду, как.. — Он не договорил.

— Владимир Константинович, — по-прежнему доброжелательно, но твердо сказала Саша, — у вас отличный высокопрофессиональный переводчик.

— Ну хор-р-рошо… — Ректор решительно встал из-за стола. — Я пр-р-росто хочу, чтобы вы были р-рядом со мной. Пар-р-риж… Весна… И вы…

Саша молча посмотрела ему в глаза. Владимир Константинович не отвел их. Им обоим все было понятно без слов. Она перевела взгляд на семейное фото.

— У вас очень милая жена… Хорошие глаза… И мальчики на нее похожи.

Она снова взглянула на ректора, но на сей раз он нахмурился и отвел глаза.

— Я могу идти? — спросила Саша. — Я свободна?

Владимир Константинович молча кивнул.

— Свободны… вы свободны, — с горьковатой усмешкой произнес он. — Свободны, как ветер-р.

Он проводил ее до двери, больше не пытаясь дотронуться до ее плеча. Когда Саша выходила из кабинета, в ее руке завибрировал мобильный телефон. Не дав ему зазвонить, она открыла крышечку.

— Алло, это ты?.. Можешь подождать минуту?..

Она оглянулась. Владимир Константинович, замерший на пороге кабинета, понимающе кивнул и закрыл дверь. Саша вышла из приемной в коридор, на прощание приветливо махнув рукой Варваре Семеновне.

— Ну говори. Когда? Сегодня? Глеб, ты с ума сошел! Я не могу — во-первых, у меня занятия, во-вторых, сегодня день рождения отца… Я в своем уме… Да, умер, но мы его день рождения отмечаем каждый год… Правда не могу: мама ждет, Андрюшка… они