Найдёновы мы, — сказала она важно. — И папа у меня Найдёнов, и мама. Все мы Найдёновы, исстари.

— С каменоугольного периода? — подхватил я [3].

— История умалчивает про каменогульный, врать не буду, — засмеялась она.

— Хорошая фамилия, мне нравится.

— Мне тоже, — сказала Кристина. — Куда мы идём?

— В ресторан, конечно.

— Ух ты. И какой же?

— «Метрополь».

— Ничего себе, — она даже остановилась. — Серёжа, это дорого!

— Могу себе позволить, — сказал я. — К тому же, сегодня у нас праздник. Надо отметить.

— Что за праздник?

— Это сюрприз. Сначала ужин.

— Нет! — она игриво пихнула меня бедром. — Давай сюда сюрприз. И поскорее!

— Ну хорошо. Я снял для нас квартиру. Сегодня. Недалеко от метро Бауманская. Со всеми удобствами и телефоном. Вот ключи, — я вытащил из кармана и продемонстрировал ключи.

Кристина молчала.

Что-то было не так.

— Нам же нужно где-то встречаться, — сказал я как можно убедительнее. — У тебя — тётушка. У меня — мама с папой и сестра Ленка.

— И сколько? — спросила Кристина.

— Что — сколько?

— Сколько в месяц?

— Сто двадцать.

— Ох ты ж… — она опять остановилась. Мы были уже недалеко от «Метрополя», на углу Жданова и проспекта Маркса. — Серёжа, я так не могу.

— Почему?

— У меня стипендия сорок рублей.

— Эй, при чём тут твоя стипендия?

— При том, что такая квартира мне не по карману, а содержанкой я быть не намерена. Даже твоей.

— Какой ещё содержанкой, о чём ты говоришь? Кристи, я зарабатываю около тысячи рублей в месяц, для меня это вообще, считай, ничего не стоит!

— Вот именно. Вытащил деньги и решил проблему, да?

— Эй, что не так? Для этого деньги и существуют!

— Всё не так. Дай сюда! — Она отняла у меня большую картонную самодельную папку под двадцать четвёртый формат [4]в которых студенты-архитекторы носят свои рисунки и чертежи. —

Пока. Не провожай меня.

— Кристи, подожди…

Поднятая рука, и девушка стремительной походкой пересёкшая улицу Жданова и удаляющаяся от меня в сторону площади Дзержинского. Всё правильно, отсюда ей до дома совсем недалеко.

Первый мой порыв был — кинуться за ней. Догнать, объяснить… Но тут меня взяло зло.

Какого чёрта, в самом деле? Я полдня сегодня потерял, чтобы сделать нам обоим хорошо. А она? Содержанка. Нет, ну надо такое придумать. Вожжа под хвост попала, не иначе. На фиг. Пусть остынет, потом поговорим.

Я развернулся на каблуках, намереваясь дойти до станции метро «Проспект Маркса» [5], чтобы ехать домой (станция «Дзержинская» [6] была ближе, но почему-то мне не хотелось идти к ней. Видимо, подсознательно — Кристина ушла в ту сторону).

Это меня и спасло.

[1] Московский архитектурный институт.

[2] В данном случае — чертёж-рисунок, показывающий, как будет выглядеть архитектурный объект.

[3] Герой цитирует рассказ «Запах мысли» Роберта Шекли, впервые опубликован на русском языке в журнале «Вокруг света» в 1965 году.

[4] Сегодня это формат А1.

[5] Теперь «Охотный ряд».

[6] Теперь «Лубянка».

Глава четырнадцатая

Попытка смерти. Выволочка. Прописные истины

Ствол пистолета был направлен мне точно в грудь.

Палец стрелявшего уже жал на спусковой крючок.

Два с половиной шага между нами.

Если бы я не развернулся, продолжал стоять на месте, он сделал бы ещё шаг и, возможно, выстрелил мне в голову.

И тогда — всё.

Прощай, Кемрар Гели. Прощай, Серёжа Ермолов. На этот раз никакого переселения сознания. Некуда. Все свободные тела погибли.

Вот же, сволочь. Подловил.

Коровин. Папаша Длинного, второгодника Валентина. Бывший майор милиции.

Лицо замотано шарфом, на глаза надвинута шапка, но я его узнал.

Переходить в орно времени не было. Совсем. Палец Коровина уже выбрал свободный ход спускового крючка.

Боёк ударил в капсюль.

Порох воспламенился и вытолкал пулю из патрона.

Единственное, что я успел, сместиться правее.

Ненамного, сантиметра на три, но этого хватило.

Грохнул выстрел.

Пуля вошла в моё тело.

Едва не задев сердце, пробила лёгкое; прошла между рёбер, вышла с другой стороны, порвав майку, рубашку, свитер и куртку, упала где-то сзади на мокрый асфальт.

Всё-таки я везунчик, не отнять.

Ну и хорошая реакция, это да.

Коровин, пожалуй, ушёл бы. Он уже бросил пистолет под ноги (руки в перчатках, отметил я. «Вечно в кожаных перчатках, чтоб не сделать отпечатков» — мелькнули и пропали строчки Высоцкого) и делал шаг назад, чтобы затем развернуться и рвануть вверх по Жданова-Рождественской, где имелось достаточное количество удобных проходных дворов.

Но я уже был в орно. Мне всего-то и нужно пара секунд, организм выдержит. Не такое выдерживал.

Выстрел качнул меня назад, но не отбросил. Привычно замедлилось время. Рана пылала болью и алым, только мне видимым светом.

Я послал к ней один, останавливающий кровь импульс, и сместился ближе к Коровину, который уже почти повернулся ко мне боком.

Раздумывать особенно было некогда, поэтому я просто нанёс ему удар в горло.

Мог бы ударить насмерть, но в последнюю долю мгновения придержал руку.

Да, он хотел меня убить и, возможно, убил бы, повернись всё немного иначе. Однако не убил. Значит… значит, пусть живёт. Любая жизнь лучше смерти. Уж кому-кому, а мне это известно совершенно точно.

Захрипев, бывший майор милиции свалился на тротуар.

Я вышел из орно и сел рядом.

Потом