лиса Ивановна, сотвори мне, прохожему, милостину». Лисица дав дочери своей Чучелке блин и сказала, чтобы она вынесла прохожему. Как только Чучелка отворила ворота, то старик ее тяп дубиною в лобок и положил к себе в мешок; что сделал и со всеми ее детьми; потом, немного погодя, опять подошел к окну и просил милостыню. Лисица, думая, что дети ее заигрались на дворе и милостыни прохожему не выносили, схватя несколько блинов, побежала сама за ворота. Но только она отворила ворота, то старик стук ее дубиною в лобок и положил в мешок, после чего взошел в избушку. Петух, сидя на столбике, увидя его, весьма обрадовался. Старик снял его и понес домой.

Как скоро принес петушка в свой дом, то начал его кормить кашею; петух будучи голоден хватал с жадностию и подавился. Старик, желая дать ему водицы захлебнуть, побежал к реке, и просил: «Река! Дай мне воды!» Она ему сказала: «Дай мне масла!» Старик побежал к корове и говорил: «Корова! Дай мне масла!» Она говорила ему: «Дай мне сена». Старик пришел к сеннику, просил у него сена, который отвечал ему, чтобы дал он ему косу; он подошел к коснику, просил косы, который говорил ему, чтобы он дал ему холста. Старик побежал без памяти на торг, купил холста и отдал коснику, от которого получил косу, и так добился воды. Как скоро петух испил воды, то пропел три раза «Кукареку!» и, захлопавши крыльями, улетел за реку, где и поныне живет.

14. Сказка о Иване-королевиче

В некотором царстве, в некотором государстве, в Дурасском славном королевстве, жил-был король с королевою; а как у них не было детей, то они со слезами молились Богу и просили его, чтобы дал им наследника. Спустя несколько времени дал Бог им сына, которому нарекли имя Иван-королевич. По рождении сего королевича, король, призвав волхвов, спрашивал у них, долго ли проживет новорожденный сын их Иван-королевич. Волхвы, будучи мужи искусные в отгадывании и прорицании, справясь по своим книгам, объявили королю, что если доживет он до двадцати лет и не увидит бела света, то проживет долго. Король, утверждаясь на их словах, приказал построить палаты белокаменны без окошек с троими только дверями; и с самых пеленок заключил туда Ивана-королевича, приставя к нему дядьку и учителей, которым приказал настрого, когда Иван-королевич придет в возраст, чтобы не выпускали его на широкой двор.

Как королевич приходил в возраст, то стал расспрашивать у своего дядьки: «Любезный мой дядька, что бы такое значило, что мы все при огне сидим?» Дядька кое-как ему сказал; однако не мог отбиться от того, чтобы не открыть истину, и сказал королевичу, что «когда ты родился, то родитель ваш, а наш король, призвал волхвов и спрашивал, долго ли вы проживете. Они ему сказали, что если он будет вас держать в темном месте, то вы будете живы». — «Как! — вскричал королевич. — У меня есть родитель? Не хочу жив быть, чтобы вы меня к нему сей час не пустили». Дядька не смел без приказания королевского сего исполнить и, пришед к королю, став на колена перед ним, говорил: «Ваше величество, милостивый государь, осмелюсь вам донести, что Иван-королевич просится посмотреть бела света». Король, подумавши несколько, приказал выпустить королевича и представить к себе. Дядька, с радостью возвратясь к Ивану-королевичу, взял его за руку и повел к королю. Он, увидя своего сына, весьма ему обрадовался, начал с ним разговаривать о разных вещах и показывать ему то, чего он не видывал: наконец повел его с собой на конюшню и показывал самых лучших лошадей, примолвя притом, что они служат для езды. Королевич спросил у своего родителя, каким образом на них ездят. Для удовлетворения любопытства своего сына король приказал оседлать двух лошадей — одну для королевича, а другую для его дядьки. Королевич, седши на лошадь, как скоро съехал со двора, то поскакал во всю конскую прыть и ехал все прямо. Дядька говорил королевичу, что время возвратиться назад ко двору. «Поезжай себе один, — отвечал королевич, — а я не хочу». Почему и дядька принужден был с ним ехать. И наконец, ехавши по дороге, увидели старика, сидящего при дороге, просящего милостыню. Королевич спросил дядьку своего: «Что это сидит за человек и качает головою или мне смеется?» Дядька сказал ему, что «это сидит бедный человек, не имеющий пропитания, и просит у вас, чтобы вы ему что-нибудь из милости пожаловали на пищу». Королевич, выслушав сие, вынул из кармана червонец и бросил старику, а сам поехал далее путем дорогою.

Ехали они долгое время, напоследок приехали в один город и увидели, что у одного двора стоит великая толпа народа. Королевич, желая о сем узнать, послал своего дядьку, чтобы он разведал, зачем народ стоит у одного двора. Дядька, повинуясь приказанию королевича, поскакал к народу и спрашивал: «Какая причина сему, что народ собирался у сего двора?» Отвечали ему, что сей дом был одного знатного купца, но ныне он по смерти его находится пуст, и никто не смеет взойти в оной, потому что ночью происходит великий стук и гром. Дядька, возвратясь к королевичу, пересказал ему о всем обстоятельно. Королевич, услышав сие, вознамерился ночевать в оном доме и, подъехав ко двору, слез с своей лошади и пошел прямо на двор. Взошед в переднюю покоев, не видя никого, пошел в другую комнату, в которой стоял стол, и на нем лежали книги. Он сел на стул подле стола и начал читать книгу. День клонился уже к вечеру; и как стало в покоях темно, то он высек огня и засветил свечи, которые расставил на всех окнах покоя. Около полуночи слышит он голос из трубы происходящий: «Ох батюшка! Упаду, ушибусь». Королевич, услыша сие и схватя со стола свечу, подбежав к печи, говорил: «Ну, падай скорей, кто ты?» Вдруг видит он: упала сперва одна нога, потом другая, далее голова, а наконец и все туловище, которое мало-помалу начало сдвигаться, и напоследок сдвигнувшись, встал перед ним престрашный старик. Королевич, увидя его, сказал ему: «Ах ты старой шут! Теперь явился здесь, а давича, на дороге сидя, просил милостыню». (Он думал, что это нищий.)

Королевич взял его за руку, повел с собою в комнату, посадил его подле себя и начал читать книгу, говоря: «Слушай, старик, что я буду читать». Старик, несколько посидя, схватил зубами за плечо королевича и очень его