Боб подбросил лхаш на ладони.

– Ну, что выбираешь? “Мухомор” или “Арахна”? Тебе решать, друг. Тебе решать.

– Вам их все равно уже не достать, – сказал я. – Они ушли через масах в Светогорске. Кажется, в Финляндию. Куда точно, не в курсе.

В тот момент мне казалось это удачным компромиссом.

Боб удивленно воззрился на меня, а потом повернулся к Стелле. На лице у нее вдруг появилось выражение какого-то испуганного изумления. Она смотрела на меня широко распахнутыми глазами, даже рот приоткрылся как-то по-детски, а потом выдохнула:

– Сингулярность меня побери! Он не знает.

Боб встал и тоже поглядел на меня сверху вниз едва ли не с сочувствием.

– Не знает, – откликнулся он эхом.

Стелла порывисто встала, одернула натянувшуюся на бедрах узкую серую юбку и подошла ко мне. На лице у нее было озабоченное выражение, как у лечащего врача, который внезапно понял, что его пациент болен куда серьезнее, чем предполагалось.

– Витя, – сказала она тихо, – ты действительно думаешь, что Йанай с Ильинским ушли через проход в закулисье, который Мелех для них просверлил? То есть, ты считаешь, что они в самом деле собирались так сделать?

Мне стало не по себе.

– Да.

Упираться дальше не было смысла. В голове бултыхался какой-то кисель пополам с хлопьями сажи от “Римской свечи”, и я не нашел ничего лучше, как спросить:

– А вы что, знали?..

Прозвучало глупо.

– Великая Вечность! Ну конечно!

Боб заворчал, побросал остатки лхаш на брезентовое полотнище, кое-как скрутил сверток и ушел в темный угол к сейфу.

– Странно, что тебя это удивляет! – продолжала изумляться Стелла. – Эта пакостница Яна, если уж разоткровенничалась, должна была рассказывать, как работает Сфера вероятностей? И у Мелеха вы были, он тоже поболтать не дурак, да ты и сам все видел.

– Видел.

– Значит, должен знать, что все перспективные новые сценарии, возникшие в системе после перезагрузки, доступны для аналитики после 4 утра по местному времени. Ну, дай себе труд подумать, Витя! Ты же умный парень! Вы договорились с Мелехом об этой небольшой, но сомнительной услуге 22 августа, в среду, значит, в четверг после 4 часов в Сфере должны появиться новые вероятности развития событий. Шантажировать технический персонал и требовать нарушения действующих правил – метод нетривиальный, я бы сказала, отчаянный, и конечно же, простейший скрипт-анализ позволил нам сделать верные выводы. С Мелехом был разговор, а он, в отличие от тебя, не стойкий, да и не солдатик вовсе, так что уже днем в четверг мы прекрасно знали, что Йанай намерена рвануть за границу через локальный тоннель в закулисье. Неизвестным оставалось только, где вы прятались все это время, что было не столь важно, потому что ситуация уже полностью нами контролировалась. Мы так думали, во всяком случае.

– Ничего не понимаю, – признался я. – Если все так, тогда почему вы не взяли их в Светогорске? Или еще раньше, в автобусе?

– Потому что их там не было.

Перед глазами возникла картинка: ночное шоссе, лучи фар, салон “Икаруса” с надписью “Интурист” на борту приветливо светится теплым и желтым, дядя Валя Хоппер стоит у раскрытой двери, Яна с Саввой переходят дорогу и поднимаются по ступенькам в автобус….

Стелла вздохнула.

– Слушай, мне страшно неудобно, что все так получилось, правда. Я думала, ты все знаешь и просто упрямишься, потому что вообразил себя невесть каким героем, а оно вот как выходит…Боб! Сними ты уже с него, ради Ветхого Днями, эти наручники! И пойди покури, что ли. Нам нужно поговорить.

Тихонько лязгнула сталь. Я с трудом расправил плечи и бросил на колени распухшие, окровавленные, онемевшие кисти. Боб взял со стола пачку “Казбека” и молча ушел в темноту. На мгновение в затхлую атмосферу бутафорского кабинета ворвался свежий, прохладный воздух августовской ночи, потом хлопнула дверь и стало тихо.

Керувим Иф Штеллай Шеда Мадиах придвинула стул, села напротив меня, взяла мои руки и стала очень осторожно и нежно разминать ладони и пальцы. Было немного больно, но скоро боль ушла, вернулась чувствительность, а вместе с ней потекло от запястий через предплечья и дальше приятное, чуть щекочущее расслабляющее тепло. У нее были длинные, сильные пальцы с красивыми, удлиненными ногтями, покрытыми розовым лаком, который гармонировал со смуглой кожей – все, как мне нравится. И сама она была такой, как мне нравится: темноволосая, знойная, яркая, с веселой и опасной чертинкой в черных глазах и декольте, в котором уютно лежали теплые мягкие тени.

Мы некоторое время молчали.

– Витя, извини, – проговорила она. – Я виновата. Могла бы и догадаться. Ну, хочешь подарю тебе что-нибудь? Чисто символически, в знак примирения. Могу простейший программный модуль собрать типа “амулет”, чтобы злодеев искать, а? Будет элементарное сканирование архивных копий Сферы проводить и определять, кто и что натворил. Как тебе?

Я хотел что-нибудь сострить в ответ, но не нашелся. Не хотелось ни язвить, ни препираться, ни вообще разговаривать – просто сидеть вот так, молча, и чтобы она продолжала массировать мне ладони.

– Нет, спасибо. Обойдусь.

Потом подумал и спросил:

– Можешь объяснить, что происходит?

– Зависит от того, что именно тебя интересует. Если ты про эту ситуацию со Светогорском, то поверь мне, лучше будет, если узнаешь про все, когда вернешься. И разберешься во всем сам. А если в более общем смысле…Слушай, если уж мы разговорились, расскажешь мне, что именно тебе поведала Яна? Про себя, про меня…про все. Просто, чтобы я понимала степень твоей осведомленности. Хорошо?

Вряд ли это как-то ухудшило бы ситуацию, да и вообще что-нибудь изменило. К тому же, обстановка располагала к откровенности; где-то мелькнула мысль, что неплохо бы взять на вооружение этот способ дознания: сначала заковать подозреваемого в браслеты, отвалтузить как следует томом Большой Советской Энциклопедии или пачкой журналов “Огонек”, а потом сердечно извиниться и приняться чувственно массировать кисти. Гарантия успеха, запатентованная методика товарища Иф Штеллай.

Я рассказал ей про все, что услышал и воспринял с того момента, как Яна и Савва появились в моей квартире, и до памятного утра на крыше дома на Лесном: про Ильинского, его работу, странное заочное знакомство с Яной и ее эффектное появление из телевизора в лаборатории НИИ Военно-морского флота; про запредельную Вечность, Ветхого Днями, элохимов, шедов, людей, Контур и Полигон, Сферу Вероятности и ключевые сценарии Эксперимента. Руки у меня уже пришли в норму, боль ушла и даже опухоли на саднящей скуле как будто не стало; Стелла внимательно слушала меня, откинувшись на спинку стула и время от времени задумчиво кивая, словно учительница, слушающая верный ответ прилежного ученика.

Я закончил. Стелла посидела еще некоторое время, будто в раздумьях, потом выпрямилась и торжественно произнесла: