— Попытаюсь. Я проводил задержание, поэтому не мог ответить.

Я пересказала свой телефонный разговор с Ниной и спросила, не кажется ли он ему подозрительным.

— Она наверняка проститутка, — ответил полицейский, голос его звучал гладко и непринужденно. — Слова про неполный комплекс услуг — верный признак.

— А что это значит? — спросила я.

— Это значит, что в том месте, где она работает, предлагают только мануальные услуги. Ручную работу, так сказать.

— И мужчины туда ходят?

— Да, это целая индустрия, — объяснил он. — Называется «расслабляющий массаж». Или «массаж со счастливым концом». Мужчинам нравится потому, что они получают полный массаж тела, а потом еще и «счастливый конец» в виде премии. К тому же они говорят себе, что никогда не ходят к проституткам и не обманывают жен. Для них это просто продолжение массажа — более основательное снятие стресса.

— Где работают такие женщины?

— Обычно на квартирах. В одном известном мне случае они использовали дуплекс со входом на каждый этаж. Второй был для новых клиентов, а первый — для постоянных. Если бы новый клиент оказался копом, они перекрыли бы доступ к другим женщинам и клиентам.

— Они работают группами?

— Многие из них. Ради безопасности.

— Значит, эти женщины в основном проститутки? Он фыркнул:

— Они смотрят на это по-другому. Представляются клиенту домохозяйками, актрисами или учителями, которые хотят немного подзаработать. Но все равно это сводится к предоставлению сексуальных услуг за деньги.

— А среди них есть настоящие массажистки?

— Конечно.

Мои мозги работали полным ходом, и хотя я чувствовала, что ему не терпится закончить разговор, мне не хотелось его отпускать.

— Последний вопрос, — попросила я. — Вы когда-нибудь слышали о настоящем массажном салоне с подобными услугами?

— Разумеется, — ответил он. — Более того, мы накрыли одно такое место год назад. Это было вполне респектабельное дневное спа, арендовавшее помещение в гостинице в Вест-Сайде. Две или три девушки предлагали «счастливый конец», а руководство ни о чем даже не подозревало. В результате закрыли все спа.

— Если руководство в этом не участвует, как же девушки умудряются себя рекламировать?

Он хмыкнул:

— Начинается все это мило и почти невинно. Во время массажа девушка ненавязчиво начинает игру с клиентом — касается его грудью, позволяет своим рукам обозначить действие. В конце концов мужчина может попросить довести дело до конца. И тогда она произносит что-нибудь вроде: «Ну, раз вы особый клиент…» С этого момента и начинается устная реклама. Он сообщает другу, а друг передает своему другу. Послушайте, мне пора заканчивать.

— Последний вопрос, клянусь. О каких деньгах тут идет речь? Сколько девушка может запросить сверху?

— За каждый сеанс? Она может запросить от пятидесяти до ста долларов, помимо чаевых. В неделю у нее может набежать до нескольких сот.

На этом он отключился. И хорошо, потому что я настолько была ошарашена услышанным, что чуть не пропустила поворот к гостинице «Сидар».

Лиственный убор деревьев в Уоррене стал еще живописнее по сравнению с прошлыми выходными. За два дня моего отсутствия рыжие и желтые тона стали интенсивнее, а красные пламенели, словно маленькие костры. Опустив стекло, чтобы проверить температуру «за бортом», я обнаружила, что стоит один из тех ясных, свежих осенних дней, которые побуждают тебя натянуть спортивный костюм и бежать на футбольное поле.

Однако насладиться осенним великолепием не получилось — я была слишком занята проработкой полученных от Барри сведений. Расслабляющий массаж. Счастливый конец. Наверняка именно это и происходит в гостинице и спа «Сидар». Поэтому-то им и не нравилось, когда Дэнни появлялась в спа. Занимавшиеся этим массажистки (скорее всего Анна и Пайпер, но могли быть и другие) каждую неделю получали дополнительные сотни долларов. Если в этом участвовал и Джош — а такое вполне возможно, так как, по словам Дэнни, он прочно окопался в спа, — он тоже, несомненно, получал хорошую прибыль. Вполне вероятно, ему отстегивали с каждого клиента, а поскольку Джош еще получал от Дэнни премию с общей прибыли, то, получается, он стриг купоны сразу в двух местах. Теперь я понимала, почему за последний год дела спа так сильно пошли в гору.

И это могло пролить новый свет на смерть Уильяма Литхауэра. Он был постоянным клиентом и мог просить об «особых» услугах. И возможно, однажды вечером дополнительная услуга оказалась непосильной для его изношенного мотора, и массаж для Литхауэра завершился самым что ни на есть особым образом. Он мог умереть на массажном столе, а уж потом его перенесли в другое место… хотя это должно было бы выявиться при вскрытии.

Следующий вопрос звучал так: привел ли грязный бизнес к смерти Анны? Убил ли ее какой-нибудь клиент со странностями? Или это Джош убил ее во время ссоры из-за этого бизнеса?

Я была погружена в мысли о Джоше, а потому чуть не наткнулась на него, выходя на стоянке из джипа. Взглянув на его бледное, красивое лицо, я поняла, что мое появление явилось для него полной неожиданностью — и не самой приятной, кстати.

— Здравствуйте, Джош, — улыбнулась я.

— Я думал, вы вернулись в Нью-Йорк, — процедил он ледяным тоном. Сегодня на нем были черные слаксы и черный кожаный пиджак. Слишком уж по лос-анджелесски для Беркширса.

— Я и уехала, но потом в моем расписании наметился просвет, и я решила вернуться и помочь Дэнни… ну, в связи со всем происходящим.

— Как же ей повезло! Собираетесь поработать кастеляншей… или побыть плечом, на котором можно поплакать?

— Думаю, и то и другое, — небрежно произнесла я, не обращая внимания на его сарказм. — Я слышала, что спа открывается завтра. Вы должны вздохнуть с облегчением.

— С большим облегчением. А теперь, с вашего позволения, меня ждут дела.

Он прошел мимо меня, задев рукой мою руку — без сомнения, нарочно. Интересно, не он ли послал мне мышь? Заподозрил ли он, что я расследую происшедшее в спа, и решил отпугнуть меня от Уоррена? Он вовсе не рад меня видеть. Я понаблюдала, как он сел в серебристый «сааб» с откидным верхом и укатил.

В холле было пусто, если не считать Натали, тосковавшую без дела за стойкой, и тихих звуков похожей на Шопена музыки, лившейся из соседнего динамика. Видимо, компакт-диск поставили, чтобы оживить обстановку, но музыка была печальной, даже скорбной и превращала холл в унылое место.

Натали сообщила мне, что Дэнни сейчас в парке. Оставив сумку и сумку-холодильник за стойкой, я пошла в парк, где понуро прохаживалась облаченная в бледно-лиловое шерстяное пончо Дэнни. Мы обнялись, и когда я взглянула в ее лицо, то увидела, что серые глаза Дэнни полны тревоги.

— Рассказывай последние новости, — велела я, беря ее за маленькую, изящную руку.