Ритуалы могут появляться спонтанно, на ходу.

«Я выделю минутку, чтобы подумать о папе» — ритуал Дайан

Мои родители построили дом на собственной земле в предгорьях Озарка. На другом краю леса располагалась федеральная тюрьма. После того как нескольким заключенным удалось бежать, папа приобрел револьвер «смит-вессон» 38-го калибра, и это было первое оружие, когда-либо принадлежавшее члену нашей семьи. Отец бледнел даже при упоминании о револьвере, но он все же научился заряжать его и стрелять.

— Что мы будем делать с этой штукой? — спросила мать после похорон отца. — Я даже из ящика его достать боюсь, — прибавила она, кивая на папин письменный стол.

— Я тоже, — ответила я, и до осени мы к этому вопросу не возвращались.

«Один из способов справиться с потерей — преодолеть ваш самый сильный страх», — сказали нам во время семинара по скорби. Я боялась этого маленького револьвера, вообще боялась любого огнестрельного оружия. Я его ненавидела.

В тот день, выходя из здания, я заметила объявление, повешенное полицейскими: этим же вечером начинались уроки по стрельбе для женщин.

Мать была ошеломлена, когда я объявила, что пойду учиться. Она отошла в угол, мы обе были глупейшим образом напуганы. Я открыла ящик, завернула револьвер в толстое махровое полотенце и поехала на занятия. Добравшись до полицейского участка, я была слишком напугана, чтобы внести его внутрь, поэтому решила изобрести ритуал.

«Каждый раз, когда я прикасаюсь к револьверу, — сказала я себе, — я выделю минутку, чтобы подумать о папе, о том, как он преодолел свой самый сильный страх. Я буду ценить себя за то, что стараюсь приспособиться к жизни без него». К моему изумлению, этот ритуал начал приносить мне удовольствие, и я стала одной из лучших учениц. «У вас прирожденный талант к стрельбе, — сказали мне полицейские после шестинедельного курса. — В следующем месяце у нас будут соревнования, хорошо бы вы поучаствовали».

«Можешь ли ты в это поверить, папа?!» — воскликнула я мысленно и приняла предложение.

В день соревнований я была смущена, чувствовала себя не в своей тарелке. Большинство других участников подъезжали в фургонах или домах на колесах, оборудованных как маленькие склады оружия. Они заряжали свои револьверы и пистолеты, надевали перчатки и очки для стрельбы и разговаривали на жаргоне, который мне никогда прежде не доводилось слышать. Они экспериментировали с различными видами оружия и в конце концов выбирали «магнум» 357-го калибра с оптическим прицелом или что-то еще более мощное.

Мой дискомфорт исчез, стоило мне вернуться к своему ритуалу. Заняв позицию, чтобы сделать первый выстрел, я наклонилась и взяла в руки папин револьвер. Я не боялась.

Хотя мне было весело и не терпелось пойти праздновать, ради тех, кто меня учил, я осталась до конца соревнований. Я заняла второе место, выступая с маленьким револьвером отца, и это была вишенка на торте для этой важной вехи моего пути.

Ритуалы помогают нам пережить переходный период. Ритуал Терри подтвердил, что она выбирает жизнь; мой ритуал позволил отдать должное моему отцу и мне самой. Для ритуалов не нужны фанфары или зрители, им необходим только смысл.

«А мы летим на юг» — рассказ Дайан

Приближался холодный фронт с ливнями. Я ехала по шоссе 10 и очень надеялась, что успею добраться до дождя, так же как и стаи птиц, пересекавших шоссе высоко над моей головой. Я не могла не восхищаться их путешествием и сильными телами, которые позволяли им летать. Шли часы, пролетала стая за стаей, и я стала замечать, что к основным стаям прибиваются отдельные группы птиц. Те, что оставались позади, старались держаться друг за другом. Наконец на горизонте появились очертания вечернего Хьюстона, и я отвлеклась на этот пейзаж — ровно до того момента, пока изнуренная птица не прошла прямо над моим лобовым стеклом. Я съехала на обочину и наблюдала, как она хлопает крыльями, пытаясь не отстать от стаи, пока наконец стая не приземлилась в поле вечнозеленых растений. «Вот и молодец, — подумала я. — Твой полет был не столь легким или грациозным, как у других, и ты не поспела наравне с другими, но ты это сделала. Ты добралась».

Так же и с теми, кто оплакивает близких. Их путь может быть гладким и прекрасным или же медленным и многотрудным. Тем не менее большинство из нас все же добираются так или иначе до пункта назначения. Мы либо возвращаемся к жизни, либо переходим на новый уровень.

Смерть близкого человека обычно причиняет немыслимые страдания. То, как мы преодолеваем потерю, ни хорошо, ни плохо, ни правильно, ни неправильно; однако качество нашей жизни после потери зависит от продвижения вперед. В большинстве случаев скорбящие в конечном итоге либо возвращаются к жизни, либо переходят на новый уровень. Чтобы продемонстрировать разницу, рассмотрим то, как развивается горевание, с помощью схем.

Кривая проживания горя

На протяжении всей жизни личность в основном стабильна: наши представления и мнения меняются, но базовые ценности и убеждения остаются неизменными. До смерти любимого человека жизнь каждого из нас течет непрерывным курсом (обозначенным здесь как х).

рождение —x-------x------x--► смерть

Жизнь человека протекает непрерывным курсом.

Происходит потеря

Смерть любимого человека нарушает этот непрерывный курс. Личность тех, кто оплакивает близких, подвергается изменению. Мы вступаем в переходный период, который в норме длится от четырех до шести лет.

Начинается история горя. Случается разрыв.

Начальный этап скорби

Переживая горе, личность претерпевает изменения. Мы либо лицом к лицу встречаем и проживаем свои чувства, связанные со скорбью, либо осмысливаем их, либо преобразуем их в ярость, озлобленность, отрицание, фобии и т. д.

Во время этого переходного периода личность скорбящего претерпевает изменения.

Средняя точка в процессе горевания

Чем больше горюющие дают выход своим чувствам, продвигаясь по долине скорби, тем значительнее оказывается духовный рост. В средней точке горе достигает