— Вот это хорошо. Так мы лучше договоримся обо всем вместе с Баском, который пожалует ко мне на обед.

— Спасибо, Пьетро. Значит, отправляемся в поход?

— Завтра на рассвете. У тебя экипаж в порядке?

— Нет, не хватает шестидесяти человек: тридцать мне пришлось отправить с испанским судном, захваченным недалеко от Маракайбо, и столько же погибло в бою.

— Не беда!.. Здесь легко наберешь столько же. Все горят желанием пойти с тобой в плавание на «Молниеносном».

Поднявшись, корсар направился к двери.

— Ты уже уходишь? — встревожился Олоннэ.

— Да, меня ждут дела, но вечером, когда стемнеет, я зайду к тебе. Прощай, Пьетро.

— До встречи, и смотри, чтобы фламандка тебя не заворожила окончательно.

Корсар возвращался по другой тропинке, в обход города, углубившись в лес, занимавший значительную часть острова. Роскошные, так называемые максимилианские пальмы, гигантские винные пальмы с огромными веерными листьями переплетались с бабасу и буксусами, чьи кожистые листья похожи на жестяные пластины. А улод-ножия этих колоссов щетинились никем не культивируемые ценные сорта агав, из которых добывают сладковатый сок, известный на берегах Мексиканского залива под названием мецкаля или пряной бражки. Рядом росли кусты дикого перца — пимента.

Погрузившись в свои думы, Черный корсар не обращал внимания на пышную растительность. Он шел все быстрее, словно торопясь поскорее добраться до цели.

Через полчаса он внезапно остановился на краю плантации высокого тростника желтовато-красного цвета, отливавшего пурпуром в лучах заходящего солнца. Тонкая стрелка ствола, окаймленная длинными листьями, заканчивалась роскошным белым султаном с нежной бахромой голубовато-синего цвета.

Это была плантация сахарного тростника, достигшего полной зрелости.

Помедлив минуту, корсар решительно двинулся вперед, пересек возделанный участок и остановился на другой стороне, перед изящных очертаний домиком, укрывавшимся от палящих лучей солнца в пальмовой роще.

Это был двухэтажный домик, похожий на те, которые и сейчас строят в Мексике. Стены его были выкрашены красной краской и затейливо украшены фарфоровой плиткой. Вокруг дома шла большая терраса, уставленная цветами.

Огромная кухейра — гигантское растение с широкими листьями и тыквообразными глянцевитыми плодами светло-зеленого цвета, которые в высушенном виде используются бедняками индейцами вместо посуды, — будто заключила дом в объятия, заполнив даже окна и террасу.

У входа в жилище сидел африканский богатырь Моко и раскуривал старую трубку, вероятно, подарок его друга — белого кума.

Остановившись на миг, корсар посмотрел на окна, затем на террасу, нетерпеливо махнул рукой и направился к африканцу, моментально вскочившему на ноги.

— Где Кармо и Ван Штиллер? — спросил он его.

— Они пошли в порт узнать, не будет ли каких указаний, — ответил африканец.

— Что делает девушка?

— Она в саду.

— Что она делает?

— Готовит стол к ужину, для вас.

— Для меня?.. — спросил корсар, и лицо его прояснилось, словно от порыва ветра, разогнавшего тучи.

— Она уверена, что вы поужинаете с ней.

— Честно говоря, меня ждут в другом месте, — пробормотал сквозь зубы корсар. — Но ее общество приятнее, чем компания флибустьеров.

Войдя в дверь, он прошел по коридору, украшенному цветами, испускавшими тонкий аромат, и вышел в просторный сад, огороженный высоким и прочным забором, надежно охранявшим его от вторжения посторонних.

Если дом был красив, то сад был живописен. Двойные ряды кухейр, надежно хранивших в тени широких листьев приятную свежесть, образовывали аллеи, разделявшие участок на множество газонов, где цвели роскошные тропические растения.

Там и сям возвышались прекрасные персей, дающие зеленые плоды величиной с лимон, из мякоти которых, настоянной в хересе, приготовляется отличный напиток. Кое-где виднелись пассифлоры, лакомые орехи которых величиной с утиное яйцо содержат студенистую массу, очень приятную на вкус. Грациозные кумару с пурпурными цветами, испускающими тончайший аромат, перемежались с пальмовой капустой, листья которой съедобны и идут в пищу.

Корсар вошел в одну из аллей и неслышно подошел к беседке, образованной такой же огромной кухейрой, как и та, что росла возле дома, и скрытой в тени оринокской юбеи — удивительной пальмы, листья которой достигают одиннадцати метров в длину.

Сквозь листья кухейры мелькали отблески света, и доносился серебристый смех.

Подойдя поближе, корсар заглянул в густую листву.

В живописном уголке стоял стол, покрытый полотняной скатертью ослепительной белизны. Пышные букеты благоухающих цветов были со вкусом расставлены вокруг подсвечников и ваз, наполненных ананасами, зелеными кокосовыми орехами и плодами пафуны, похожими на крупные персики и употребляемые в пищу после варки в сахарном сиропе.

Юная фламандка была в отделанной брюссельскими кружевами, голубой, как небо, накидке, которая оттеняла белизну ее кожи и красоту ее русых волос, собранных в тугую косу. В отличие от испанок американского происхождения, среди которых она, вероятно, долго жила, на ней почти не было драгоценностей — ее белоснежную шею украшала нить крупного жемчуга с изумрудной застежкой.

Черный корсар залюбовался ею. Нежным взором неотступно следил он за малейшим ее движением. Он был ослеплен северной красотой фламандки и почти не дышал, боясь разрушить очарование.

Внезапно неловким движением он задел маленькую пальму, росшую возле беседки.

Услышав шорох листьев, юная фламандка обернулась и увидела корсара.

Легкий румянец вспыхнул у нее на щеках, губы невольно сложились в улыбку.

— Ах это вы, кабальеро!.. — радостно воскликнула она. И пока корсар, сняв шляпу, отвешивал изящный поклон, добавила: — Я вас ждала… Взгляните: стол накрыт для ужина.

— Вы ждали меня, Онората? — спросил корсар, целуя протянутую руку.

— Разве вы не видите, кабальеро: жаркое из ламантина, птица на вертеле и морская рыба только и ждут, чтобы их съели. А вы знаете, ведь я сама присматривала за их приготовлением!

— Вы!

— Разве вас это удивляет?.. Мы, фламандки, привыкли сами готовить пищу для мужей и дорогих гостей.

— И вы ждали меня?

— Да, кабальеро.

— Синьорина, — промолвил корсар, — я напросился на ужин к одному из друзей, но пусть он ждет сколько угодно, я не откажусь от удовольствия провести этот вечер с вами. Как знать, быть может, мы видимся в последний раз.

— Что вы говорите, кабальеро? — воскликнула девушка, вздрогнув. — Неужели Черному корсару не терпится уйти обратно в море?.. Разве, вернувшись из славного похода, он тут же должен искать новых приключений?.. Разве он не знает, что в море его подстерегают смертельные опасности?