Изменения будут глубокими и долговременными не из-за их масштабов, а из-за того, что они повлияют на работу белых воротничков, даже если они никогда никуда не переезжали. Впервые в истории жители дорогих городов, которые на самом деле не хотели жить в таких местах какое-то время - которые жили там из осознанной необходимости, а не из-за пристрастия к ярким городским пейзажам - оказались в состоянии как переехать из города, так и сохранить свою работу.

Сотрудники, переехавшие из города, часто были настолько важны, что их работодатели хотели, чтобы они остались довольны. Даже если они не были руководителями высшего звена, как Ларри Эллисон, они все равно были теми людьми, которых отдел кадров определенно не хотел терять, особенно в условиях жесткого рынка труда в конце пандемии. Это, в свою очередь, давало возможность всем остальным - людям, которые не переехали из города, но которым по-прежнему нравилась гибкость, - выдвигать такие требования к гибридной работе, которые были бы немыслимы до пандемии.

И наоборот, наибольший процентный рост заработной платы и самые узкие рынки труда наблюдались на рабочих местах, требующих явки на работу. Персонал ресторанов, кассиры, упаковщики мяса, складские работники - все они впервые обрели реальную силу в переговорах с работодателями, которые больше не могли размещать вакансии с минимальной зарплатой и быть в состоянии их заполнить.

Самыми важными из них были основные работники, которых мы все восхваляли в начале пандемии - названные так потому, что их работа была настолько важна, что на них не распространялись правила блокировки, которыми руководствовались остальные. Работа, особенно в больницах, была изнурительной и непосильной, что привело к значительному сокращению рабочих мест. Что еще хуже, по крайней мере в США, больницы, даже когда их отделения "Ковид" были переполнены, наблюдали значительное снижение доходов благодаря отмене практически всех плановых операций. Даже при наличии большого количества денег удержать персонал было бы очень сложно, а без них - практически невозможно. Это было плохо для больниц и для здравоохранения, поскольку работники отрасли начали увольняться в поисках более легкой и высокооплачиваемой работы в других местах, многие из которых можно было выполнять из дома.

Все корпорации по своей природе неповоротливы, и иногда им требуется серьезное потрясение, чтобы заставить их произвести большие изменения. Возникающие образования, такие как муравьиные колонии, или слизистые формы, или города, или даже человеческий мозг, движутся гораздо медленнее, чем муравьи, нейроны или другие строительные блоки, из которых они возникают. Корпорация во многих отношениях является определяющим эмерджентным образованием современной эпохи, и ее можно представить себе в виде временной последовательности из "Кояанискаци" Годфри Реджио - подумайте обо всех людях, втекающих в небоскреб утром и вытекающих из него вечером; о невидимых электромагнитных щупальцах, соединяющих этот небоскреб с другими предприятиями в других странах по всему миру; о столь же невидимых финансовых капиталах, втекающих и вытекающих ежедневно; о прерывистом равновесии корпоративных названий и логотипов.

Подумайте также о потрясающих памятниках самим себе, которые корпорации оставляют после себя. Например, я не могу представить себе Нью-Йорк без великолепных зданий Woolworth или Chrysler Buildings, хотя Woolworth едва живет, позорно торгуя под названием Foot Locker, а Chrysler превратился в нидерландскую франкенкорпорацию, известную как Stellantis. Ни в одном из этих славных довоенных небоскребов нет никакого присутствия.

Когда вы видите корпорацию таким образом, становится легче понять, как трудно людям изменить ее. Мы - входы, а не выходы. Менеджеры поднимаются по карьерной лестнице именно потому, что они хорошо работают в данной организации и преуспевают в ее специфических идиосинкразиях; поэтому они вряд ли будут вносить радикальные изменения, если и когда попадут в кресло руководителя. Повышение производительности происходит не только потому, что это хорошая идея; она также должна быть приемлемой с точки зрения культуры. Именно поэтому вы не увидите, чтобы профессиональные баскетболисты бросали штрафные броски с рук, хотя это, несомненно, приносит больше корзин и очков.

Финансовые аргументы в пользу предоставления сотрудникам возможности работать дома были хорошо известны к тому времени, когда разразилась пандемия. Еще в 2013 году экономист из Стэнфорда Ник Блум написал важную статью, в которой показал, что производительность труда повышается на 13 процентов, если заставлять работников работать из дома, и на 22 процента, если предоставить им возможность работать или не работать из дома. В работе изучались сотрудники колл-центров - профессия, гораздо более благоприятная для работы из дома, чем многие другие. Но результаты исследования были весьма убедительными, а также имели интуитивный смысл. Люди, работающие дома, делали меньше перерывов и имели меньше дней болезни; кроме того, их рабочее место было более тихим и комфортным. Большой вопрос заключается не столько в том, насколько повысилась производительность труда, чтобы допустить подобное, сколько в том, как такие радикальные изменения могут быть приняты в крупных корпорациях, особенно учитывая тот факт, что в работе Блума люди, решившие работать дома, значительно реже получали повышения по службе.

В конце концов, потребовался экзогенный шок в виде глобальной пандемии, чтобы встряхнуть ритмы корпорации настолько, что, когда все вернулось на круги своя, работа из дома была впервые широко, пусть и неохотно, принята некоторыми руководителями. Это изменение имело огромное количество положительных последствий. Самое главное, это было то, что азартные игроки называют "фрироллом" для сотрудников. Если их устраивал прежний статус кво, когда они каждый день ездили в офис на работу, они могли продолжать делать именно так. С другой стороны, если и когда они увидят ценность в том, чтобы оставаться дома или работать из другого места, то теперь это будет для них бесплатной опцией.

С точки зрения корпораций, общее количество необходимых офисных площадей уменьшилось, поскольку в любой момент времени значительная часть работников предпочитала находиться в других местах. Снижение спроса на квадратные метры помогло снизить арендную плату за коммерческие помещения - или, по крайней мере, не дать ей расти так быстро, как это было в предыдущие годы. Это также позволило большему количеству компаний разместиться в любом центральном деловом районе, и/или позволило крупным корпорациям сосредоточить больше операций в своих штаб-квартирах, не чувствовать себя вынужденными управлять крупными спутниковыми операциями, которые всегда ощущались как корпоративная Сибирь.

Все переходные периоды, конечно, нелегки, но здесь помогло то, что почти все компании решали одни и те же проблемы в одно и то же время, а также то, что большинство из них получали рекордные прибыли в то самое время, когда глубоко укоренившиеся институциональные способы ведения дел были радикально изменены,