– сказано мне врачом-астронавтом Стори Масгрейвом, единственным, кто летал на всех 5 шаттлах

Международная космическая станция, 2001 год

Секреты назначения и перетасовки состава летных экипажей тщательно охраняются обитателями углового офиса. Мое обычное отношение к этому стараться не высовываться и просто продолжать выполнять работу в меру своих творческих способностей, веря, что что-то хорошее в конечном итоге произойдет. Поскольку я профан в офисной политике, изо всех сил стараюсь держаться от нее подальше.

Мне сказали, что мое имя занесли в список будущей миссии по сборке космической станции, для которой разрабатываются процедуры выхода в открытый космос с развертыванием центральной фермы космического комплекса, известной под броским названием S0. Затем, совершенно неожиданно, моего приятеля Роберта «Бимера» Кербима[204] направили на более раннюю миссию, связанную с запуском американского лабораторного модуля «Дестини».[205] Он отрабатывал выход в открытый космос для STS-100 вместе с моим одногруппником канадцем Крисом Хэдфилдом, когда внезапно возникло свободное место. К счастью, мне повезло: я получил одобрение от Чарли Прекурта,[206] который в то время был боссом. Мне не нужно тщательно обдумывать ответ: «Позвольте мне проверить мой график. Да сэр, думаю, что смогу занять это место».

К тому времени, как меня взяли в экипаж, Крис и Бимер вместе с наземным персоналом управления полетами и внекорабельной деятельностью уже несколько лет разрабатывали план миссии. Я опаздываю на вечеринку, но у меня еще достаточно времени, чтобы наверстать упущенное и внести свой вклад. «Индевор», назначенный на полет STS-100, доставит на Международную космическую станцию роботизированный манипулятор под названием «Канадарм-2» стоимостью почти миллиард долларов. Будет произведено не меньше двух выходов в открытый космос, и я в непередаваемом восторге.

Крис Хэдфилд был отобран Канадским космическим агентством из более чем 5000 кандидатов и впоследствии присоединился к нашей группе «кабанов» в 1992 году. Когда мы начинаем работать над STS-100, я не очень хорошо знаю Криса. Он источает непоколебимую уверенность, но познакомившись с ним поближе, я обнаруживаю очень скромного и исключительно способного парня. Крис – летчик-истребитель Королевских канадских ВВС, который был лучшим выпускником нашей школы летчиков-испытателей ВВС США на авиабазе Эдвардс и участвовал в полетах на перехват для NORAD[207]. Он был первым пилотом, перехватившим на истребителе CF-18 дальний бомбардировщик Ту-95[208] в Канадской Арктике. Играет на гитаре и поет в рок-группе Max Q, состоящей из астронавтов. Канада выбрала Криса для того, чтобы впервые выполнить множество операций в космосе. Крис станет первым канадским астронавтом, который будет управлять роботизированным манипулятором как на шаттле, так и на космической станции (хотя он и не планировал это делать), первым совершит выход в открытый космос (а потом, несколько лет спустя, станет первым нероссийским командиром экипажа МКС). И, несмотря на весь тот ужас, которым ему приходилось заниматься в ВВС, это действительно хороший, забавный парень, отличающийся некоторым ребячеством.

Пока мы готовились к предстоящей миссии (в том числе к первому выходу Криса в открытый космос), он не протестовал, когда мы прямо перед ним вышучивали стереотипы о канадцах, цитируя телепрограмму «Великий белый север» о братьях Маккензи. Два добряка-придурка – вымышленные канадские братья Боб и Даг Маккензи, которых играют Рик Моранис и Дейв Томас – любители пива, в любой обстановке не снимающие пуховиков и изъясняющиеся с сильным акцентом, впервые появились на экране в комедийном шоу канадского «Второго городского телевидения» SCTV (Second City Television). Во время тренировок в огромном бассейне Лаборатории нейтральной плавучести я часто говорю «токи» (toques) о шлемах выходных скафандров, а наш экипаж в шутку называет канадский гимн просто «Хоккейной песней» (The Hockey Song).

Пилот STS-100 – Джефф «Бонс» Эшби[209], капитан ВМС, совершивший более 1000 посадок на авианосец и на любые вопросы дающий огромное количество остроумных ответов. Наш бортинженер Джон Филлипс[210], Специалист полета № 2, появляется на публике только в гавайской рубашке. Он был вторым выпускником в своем классе Академии ВМС США, позже стал пилотом A-7,[211] а затем доктором наук в области геодезии и геофизики.

Веселую команду дополняют итальянец Умберто Гуидони[212] и россиянин Юрий Лончаков.[213] Разве не удивительно, что политики, инженеры, ученые, техники и астронавты со всего мира собрались вместе для постройки МКС? Многие разрабатывали оборудование и эксперименты в дальних уголках мира, даже не встречаясь друг с другом. Более того, многие части МКС никогда не соприкасались и не соприкоснутся физически до тех пор, пока не будут собраны вместе в космосе, но при этом они должны соответствовать друг другу и работать безупречно. Мне очень повезло летать с представителями других стран, включая специалистов из США, Канады, Италии и России – участников миссии STS-100.

Командир STS-100 – Кент «Роммель» Роминджер, летчик-испытатель ВМС, имевший на счету 685 посадок на палубу. Старый друг, он тоже был в одной группе астронавтов с Крисом и мной. Мало того, что он подарил мне прозвище «Дуги Хаузер», его кредо гласит: «Если тебе не весело, значит, ты что-то делаешь неправильно». В своем деле это непревзойденный профессионал и по-настоящему вдохновляющий лидер, а на лыжах (как обычных, так и водных), в мотогонках – на всем, что движется очень быстро – настоящий дикарь.

11-дневная миссия будет заполнена решением сложных задач, самой важной из которых является установка «Большой руки» на космическую станцию. Планируется, что «Канадарм-2»[214] станет основным инструментом для установки модулей и ферм, захвата свободно летающих грузов и использования в качестве платформы для работы астронавтов, выходящих в открытый космос при постройке и ремонте станции. Мы также будем монтировать новую ультравысокочастотную антенну, применяемую для связи «космос-космос» во время встречи челноков и внекорабельной деятельности на МКС.

Вскоре после того, как утверждают список участников полета, нам нужно определиться с ролями и обязанностями. Мне известно, что я буду выходить в открытый космос и активно участвовать в сближении и стыковке со станцией – ведь я еще и очень опытный инженер по полетам на шаттле. Однажды днем после совещания «Роммель» просит меня остаться. Он всегда прямолинеен, поэтому знаю, что мне не придется угадывать его мысли: «Привет, Скотт, вот мой план. Но, вероятно, тебе он не понравится».

Хорошее начало. Я готовлюсь.

«Ты очень опытен, но я хочу разделить часть основных обязанностей с новичками. Поэтому планирую дать тебе специальное задание».

Подождите, разве не пилот должен отвечать за чистоту ночных горшков?

«Я собираюсь посадить тебя на среднюю палубу. И на взлете, и на посадке».

Палуб на шаттле три. На верхней (летной) находится кабина