нашел его на улице. Мы тогда не особо интересовались подробностями… Это было дело моего дяди.

— Тогда чем же вы занимались?

Он приподнял бровь.

— Для всех женщин Нью-Йорка будет безопаснее, если я не отвечу на этот вопрос. — Он смеется.

— Твое эго больше, чем должно быть. Я не из ревнивых, Нео, — лгу я. Мысль о том, как он трахается в этом городе, как он дарит оргазмы другим женщинам… Ну, скажем так, это вызывает особую жажду крови.

— Конечно, Ангел, не ревнуешь. Понял. — Он подходит и садится напротив меня. Сняв ноутбук с моих бедер, он закрывает крышку и кладет его на стол. — Давай посмотрим на это позже. У меня встреча с твоим стариком, и я не оставлю тебя и Иззи здесь одних. — Он бросает взгляд на тунику, которую я надела поверх бикини. — Мне нужно, чтобы ты надела еще какую-нибудь одежду.

Я поднимаю на него бровь. Он не может говорить серьезно.

— Пожалуйста, — добавляет он.

— Я не думаю, что это имеет значение. У тебя не так много шансов уйти со встречи с моим отцом — во всяком случае, не живым. — Я улыбаюсь. Не буду врать. Внутри я действительно немного боюсь за него. Но я просто должна верить, что отец не разобьет мое сердце. Не разобьет сердце Иззи, причинив боль Нео. Мои глаза расширяются. Черт…

Осознание того, что я на самом деле влюблена в этого мужчину, только что поразило меня. Сильно.

— Что случилось? — спрашивает Нео.

— Ничего, я думаю… — Я делаю паузу. Могу ли я действительно сказать ему об этом? На мгновение я задумываюсь над этим вопросом, прежде чем решаю, что сейчас или никогда, верно? Нет времени лучше настоящего. — Мне кажется, я влюблена в тебя, — шепчу я, как будто это самый большой секрет в мире.

— Конечно, влюблена, Ангел. Как можно меня не любить? — Нео расплывается в своей слишком обворожительной ухмылке, и я закатываю глаза в ответ. — Знаешь, мне кажется, я тоже в тебя немного влюблен.

Мой желудок вздрагивает. Нео Валентино признался, что влюблен в меня.

— Я бы сказала, что одержим — это более подходящее слово.

— Одержим? Влюблен? Для меня это одно и то же.

Ладно, я могу это сделать. Я могу обрести счастье с этим человеком.

— Давай поженимся, — выпаливаю я.

— Немного опоздала на вечеринку, Ангел. Я уже спросил тебя, и ты согласилась. Вообще-то… ты это крикнула.

— Я кончала, Нео. Я же говорила тебе, что это не считается. И я имею в виду прямо сейчас. Давай… я не знаю… сбежим в Вегас или еще куда-нибудь. И сразу же поженимся. Если мы поженимся, мой отец тебя не убьет. Возможно. — Это разумный ход мыслей. И прекрасная идея. Семья для отца значит все. Если Нео станет членом семьи, папа ни за что не станет в него стрелять.

— Твой отец не хочет моей смерти, Ангел. Пойдем собираться.

— Ты не можешь этого знать, — возражаю я.

— Он — Эл Донателло. Поверь мне, если бы он хотел моей смерти, я бы не стоял здесь живой и здоровый.

— Я очень надеюсь, что ты прав, — бормочу я про себя.

Глава двадцать третья

Нео

Никогда не позволяй им видеть, как ты потеешь. Это то, что мой дядя Тео вдалбливал мне в голову, когда я был моложе. Когда он готовил меня к тому, чтобы я стал тем, кем я являюсь сейчас. Одним из самых… нет, не одним. Я — самый страшный мафиози на восточном побережье. Только из-за моей репутации Анжелике не удалось найти на меня никакой информации.

Многие истории, которые рассказывают на улицах, правдивы, некоторые сильно преувеличены. Но я не из тех, кому важно, что обо мне думают. Меня это никогда не волновало.

До сих пор. Сейчас мне, черт возьми, не все равно, и это делает меня слабым. Я не должен ни о чем беспокоиться, но я не могу перестать заботиться о двух девушках, сидящих на заднем сиденье этой машины.

Я беру левую руку Анжелики и кладу на свое бедро, накрывая ее ладонь своей. Я обвожу линии камня в ее кольце. Когда я увидел это кольцо, то понял, что оно создано для того, чтобы украсить ее палец. Крупный бриллиант квадратной огранки, окруженный черными камнями поменьше. Розовые камни напоминают мне крылья. Лучшего для моего темного ангела было не найти. Раньше я никогда не верил в судьбу. Но теперь можете считать меня обращенным. Потому что Анжелика — это мое будущее.

Мне просто нужно пережить эту встречу с ее отцом. Ведь он — Дон всех донов, он может буквально приказать мне держаться подальше от его дочери. То есть он может попытаться. Я знаю, что это будет стоить мне жизни. Не подчиниться прямому приказу. Мне просто наплевать. Никто и никогда не сможет разлучить меня с ней. Я еще не сказал ей об этом, но я уже занялся покупкой острова недалеко от побережья Австралии.

Она хочет бросить этот образ жизни, а я хочу ее. Если мне придется купить гребаный остров и вечно быть в бегах, чтобы удержать ее, то так тому и быть.

Предпочел бы я остаться здесь? Перевезти ее и Иззи в мой дом на постоянное место жительства? Да, черт возьми, я бы так и сделал. Мне будет чертовски больно покидать свою семью, родителей, сестру. Это уничтожит их, не говоря уже о Тео и Холли. Но еще хуже для меня — отсутствие девочек в моей жизни, так что я сделаю все, что потребуется.

— Ты же знаешь, что я пошутила. Он не убьет тебя. Я позабочусь об этом, — шепчет мне на ухо Анжелика.

— Ты будешь моим телохранителем, Ангел? — Я вздергиваю бровь.

— Я не в первый раз спасаю твою задницу.

— Это было один раз, и тебе не нужно все время напоминать мне об этом.

— О, но это так весело — напоминать тебе.

— Папа, хочешь посмотреть на моих пони, когда мы приедем к дедушке?

Я замираю, когда Иззи снова называет меня папой. Это что-то делает с моим холодным, мертвым сердцем.

— Конечно, Бел, сразу после того, как я поговорю с твоим дедушкой. Ты можешь подготовить их, чтобы я мог посмотреть.

— Хорошо, li amerai[9]. — Она с волнением говорит, что они мне понравятся.

— Sì, я не сомневаюсь. — Я наклоняюсь к Анжелике. — Насколько безопасны эти пони? Стоит ли ей на них кататься?

Она пожимает плечом.

— Ты собираешься запретить ей? — спрашивает она меня.

Я смотрю