жизни. Сейчас просто не до этого. И приехать я скорее всего не смогу. И не хочу, если быть честной. Несмотря на то, что я очень любила Оллис, мне не хватит духу прийти на ее похороны. Она была таким прекрасным светлым человеком и мне страшно. До безумия страшно увидеть ее мертвой, осознать этот ужас. Она ведь моя ровесница.

Я себя почти ненавидела. Почему я такая малодушная, трусливая гадина. Макс сейчас нуждается в моей поддержке, а я не хочу ему помочь, потому что это слишком больно. Потому что для меня важнее всего сберечь это хрупкое чудо, окутавшее мою жизнь в последние недели. Но не отвернется ли от меня судьба, если я так постыдно прячу свое сердце, сбегая от настоящей беды.

– Клэр, я слышу, что ты плачешь.. И самое ужасное, я ничего не могу сделать, – послышался глухой звук, словно Макс ударил рукой по стене, – Как бы я хотел тебя сейчас обнять. Я уже проклял все, что согласился на эту поездку. Тетя Ингрид позвонила вчера утром, я уже пережил первый шок и знаю, что ты сейчас чувствуешь. Клэр, я очень тебя люблю, поэтому прошу – не приезжай. Это все очень страшно и тяжело, но я справлюсь без тебя, приедут еще другие родственники. Я не хочу погружать тебя в этот траур. Я знаю, насколько глубоко и остро ты все чувствуешь. Оллис бы поняла. Она бы хотела, чтобы ты запомнила ее счастливой и полной жизни, как в последний приезд к нам. Сохрани ее такой для себя.

Я прижимала руку ко рту, чтобы Макс не слышал моих рыданий. Мне было жарко, все мое тело словно горело адским пламенем. Хотя на самом деле это был стыд. Чудовищный удушающий стыд. Я чувствовала себя предательницей. Как я могла поступить так с Максом, он любит меня по-настоящему, он всю нашу совместную жизнь берег меня от всего, принимал удар на себя и никогда не жаловался, не просил ничего взамен. А я.. Я просто его не достойна.

– Клэр, не молчи, пожалуйста, скажи хоть что-то.

– Макс… – я задыхалась, – прости меня, прости меня за все.

– Тебе не за что извиняться, я очень хочу, чтобы у тебя все было хорошо. Я не могу тебя утешить сейчас, но постарайся быть сильной. Мы переживем это, как бы ни было тяжело.

– Да…

– Я так хочу успеть прилететь к тебе, но меня связывает этот чертов контракт с очень большой неустойкой в случае срыва. Я очень постараюсь, мой зайчонок, но не могу тебе обещать.

Не прилетай. Не прилетай, пожалуйста, я не смогу посмотреть тебе в глаза, я убью твое и без того истерзанное сердце. Макс, Господи, почему ты такой хороший..

– Макс, мне надо немного прийти в себя, – мне отчаянно захотелось оказаться на свежем воздухе.

– Конечно, зайка. Я люблю тебя, мы со всем справимся.

– Да.. – я попыталась сказать «я тоже», но не смогла, – Спасибо тебе за все. Позвони, как долетишь.

– Конечно, обнимаю тебя.

– Пока, – я положила трубку, не в силах больше продолжать разговор.

Остатки кофе ритмично капали в поддон. В окружающей тишине этот звук казался очень громким, режущим пространство на части. Я сидела, уставившись в стену и внутри меня была страшная пустота. Черная дыра накрыла собой весь мир, в нем не осталось больше ни света, ни любви, ничего.. Кроме звука падающих капель. Мне было страшно, больно и невероятно одиноко. Я, наверно, не осознавала, что делаю, пока голос Макса не вернул меня к реальности. Боже, почему все так сложно. Почему нет даже маленького кусочка счастья, за которое не надо так дорого платить.

Время шло, я словно погрузилась в транс, обняв колени и слушая тишину. Не хотелось никуда идти, ни о чем думать, жар сменился приятным холодом, и я стала погружаться в его сладкое забытье.

Клэр, ты совсем запуталась. Такая большая, но такая маленькая. Ты не можешь больше прятаться за спиной Макса, надо смотреть этой жизни в лицо. Не сдаваться и идти дальше. Ты только что говорила это Мартине, учила ее жизни, а сама-то что со своей наделала? Все что можешь, это жалеть себя и грезить о чем-то несбыточном.

Перед глазами неслись яркие образы. Я стою у Wood Rock Bar, лунный свет отражается в моем медальоне, а может наоборот это из него исходит свет и луна лишь его след на небе? Метель, я иду, прижимая к груди сверток. Строгая Лаура, отбирает его, пробует мои брускетты и говорит, что в песто не хватает изюма. Почему изюма? Хотя вот же, на верхней полке стоит банка с ним. Я тянусь, банка разбивается и взрывается, как граната. Я открываю глаза, и мастер Джей протягивает мне пиалу с чаем, приговаривая: «Ты должна танцевать с этими чаинками. Как только остановишься всему конец, все покроет лед. Только не смотри ему в глаза..» «Кому?»– кричу я и проваливаюсь глубже. Глаза, чьи же глаза? И свет… Рыжий, малиновый, красный? «Золотой» – шепчет мне кто-то на ухо, – «Как же ты могла забыть..» Золотой! Конечно, вот же он – пространство взрывается тысячей золотых нитей, они опутывают всю планету и исчезают в космосе. Как хорошо, какой теплый свет, но чьи же глаза.. Чьи? Синие, с золотыми искрами. Синие… как ночное небо, как море, как цветы на лугу.. Я поднимаю голову и смотрю прямо в эти синие глаза.. и не могу пошевелиться. Кто же ты? Я ведь знаю тебя? Знаю… Почему же я не должна смотреть?.. Я хочу вспомнить.. Образ мелькает передо мной, но все время ускользает в последний момент. Я помню тебя, помню! В груди горячо, не хватает воздуха… Синие глаза исчезают во мраке. Я кричу и тяну руки. Вспомнила, я вспомнила! Тебя зовут…

– Клэр!! Клэр!! Что с тобой? – кто-то трясет меня за плечо.

Я открываю глаза и вижу перепуганные лица Саши и Мартины. Очень болит голова и хочется пить.

– Я думала, ты ушла домой. Хорошо, что Саша заметила свет на складе.

Я вяло кивнула и попыталась сесть.

– Ты вся красная, – Саша потрогала мой лоб, – Да у тебя жар. Мартина, немедленно вызывай такси.

– Хорошо, – Мартина достала телефон, – Я поеду с Клэр, отведу ее домой.

Они помогли мне подняться. Я села на раздавленную коробку и попыталась прийти в себя. Меня трясло, в ушах звенело. Похоже и правда поднялась высокая температура.

– У тебя есть, кому за тобой присмотреть? – спросила Саша, заглядывая мне в лицо, – Сходить в аптеку, приготовить еду?