— Лучше, чем ожидала, — честно призналась Виктория, — Мамуль, пока моего тирана нет, помоги мне в душ сходить.

— Милая, врачи разрешили? — спросила Ждана.

— Мам, я не буду напрягаться, — пообещала Вика, — Туда папка донесет. Обратно тоже. Просто Новый год, а я мало что лысая, еще и грязная.

— Не ври, Федька писал, что водные процедуры у вас регулярные, — заулыбалась Ждана.

— Мам, — расстроилась Вика, — только не говори, что он еще и купал меня, пока я спала.

— Тогда помолчу, — пожала плечами Ждана, — Но Тереза говорила, что санитары в ужасе улепетывали гонимые русским матом и гневом рыжего великана, когда пришли выполнить свою работу. Летели, как пьяные ежики на рассвете.

— Видела я тех санитаров, — улыбнулась Вика, припоминая высоченных здоровенных парней в униформе клиники.

— Так, девоньки мои, хватит болтать, давайте делом заниматься, — перебил их Ящер, — пока пацан не прибежал с диким выражением лица на морде и очередной идеей в мозгах.

— Пап, признайся, Федька ведь тебе нравится? — засмеялась Вика, поднимая руки, и обнимая нагнувшегося к ней отца. Подхватив дочь, Ящер пошел в небольшую уборную с душем.

— Да нравится мне твой Федька, нравится, — хмыкнул отец семейства и опустил дочь на небольшой табурет, и вышел, оставив своих девчонок одних.

А после душа Ждана помогла Вике одеться. А из саквояжа отец, покопавшись, выудил небольшой пакетик с веселыми смайликами.

— Уляшка с Машкой передали, — улыбнулась мама.

Вика открыла пакетик, вынула тонкую вязаную шапочку с забавными ушками на макушке и мордочкой котенка. Кошачья мордочка улыбалась, высунув розовый язык.

— Прикольно, — понравилось Вике и она аккуратно надела шапку и стала ждать своего богатыря.

Федор явился через три с половиной часа, на протяжении которых Виктория успела уснуть, проснуться, поволноваться, пообщаться с гламурным доктором, получить выговор от мамы за переживания, поговорить с Терезой, Авророй, Машкой, Ульяной и Асей по телефону. Вновь поволноваться, в сотый раз спрашивая у отца, где можно пропадать столько времени в незнакомой стране и не зная языка. Но тут Федька прибыл с ворохом пакетов и небольшой елкой под мышкой. А также с озорным блеском в глазах. И был мгновенно прощен.

А дальше началась бурная деятельность в частной палате университетской клиники, ставили и наряжали елку, под ней фигурку Деда Мороза, а не Санта Клауса, и рядом Снегурочку. И разноцветные коробки, большие и маленькие, были разложены на подоконнике. Накрыт и сервирован небольшой столик блюдами из ресторана с русским логотипом на коробках и пакетиках. Имелась даже бутылка шампанского в ведерке со льдом. А вторая — безалкогольного, красовалась рядом, отдельно ото льда. И коробочка фетучини с курицей и грибами, как любит Вика. И целый пакет ирисок. Тех самых. А может и не тех. Но ведь не важно. Потому что были улыбающиеся родители. Отец, который вновь, казалось бы, помолодел. И мама, ласковая и улыбчивая, на коленях у отца. Всегда там, чуть склонив голову к мужскому сильному плечу.

Потому что был Федька. Ее Федор. Ее голубоглазый великан, богатырь с медными задорными кудряшками, одетый сейчас в стильную рубашку, брюки и комнатные тапки. И было неважно, что Новый год, а в стаканах Жданы, Вики и Федьки безалкогольное шампанское, на вкус напоминающее клубничный лимонад. И было неважно, что вместо привычной гостиной или клуба, праздник Вику застиг в стенах больницы, пусть заграничной и супер-навороченной. Все ведь по сути мелочи. Главное, их скоро выпишут, они вернутся домой и жизнь вернется в свое русло, все станет, как и прежде.

Нет, поправила себя Вика. Как прежде уже не будет. Будет лучше. Ведь теперь у нее есть свое персональное богатырское чудо. Чудо, которое вновь вознамерилось устроиться прямо на полу, но Вика потянула парня за руку к себе, на постель.

— Сломаем, — предположил Федька, но все же устроился на кровати, а к нему на колени переползла Вика.

Кровать не сломали. Зато, как только часы пробили полночь, под тихое «С Новым годом!» и троекратное «Ура!» можно было удобно целоваться. И даже Ящер не возражал против такого произвола молодежи в его присутствии, поскольку был занят тем же со своей женой.

Потом настал черед дарить подарки. Вика вновь оказалась сидящей в кровати, а Федька распаковывал пакеты. Ящеру стильный дорогой портсигар, Ждане — изящный браслет, а Вике серьги. И пока девушка любовалась подарком, Федька тихо спросил у Ящера.

— Ник передавал?

— Ну, передавал вроде что-то, — лениво отмахнулся Яков Алексеевич, — А что, вот прям сейчас приспичило?

— Батя! — тихо и вкрадчиво произнес Федор.

— Никакого уважения, — вздохнул Ящер, но с места не сдвинулся, все также продолжая обнимать любимую жену.

— Яш, — недовольно покачала головой Ждана.

— Батя, гони передачку! — потребовал парень, уже, кажется, теряя терпение.

— Ишь ты, какой гонористый, — цокнул языком Ящер, но в карман пиджака рукой скользнул и вынул запечатанный сверток.

— А сразу отдать н-н-нельзя? — проворчал Федька, отбирая «передачку» из рук мужчины.

— Можно, но тогда не так приятно, — заявил Ящер, и спрятал довольную улыбку, прижимаясь губами к волосам жены.

Тем временем Федька распечатал сверток, извлек бархатную коробочку и протянул Вике.

— Вииик, — начал парень, — Я вообще-то речь готовил. Но поскольку п-п-постоянно лажаю, то чего уж отступать от традиций. Так что в-в-вот. Будешь…? Согласна…? Потому что я буду и согласен.

Вика хихикнула в кулачок, а потом постаралась сохранить серьезное выражение на лице.

— Я не знаю, Федь, а какие плюсы? — деловитым тоном поинтересовалась девушка.

Федор изогнув брови, сам вынул одно кольцо и сам надел на девичий безымянный палец.

— Я умею печь блины, — задумчиво проговорил Федька, рассматривая ладно уместившееся колечко, коробочку, где лежала пара обычных обручальных ободков белого золота, Федор спрятал в карман брюк, — Приучен н-н-носки стирать и трусы не разбрасывать. Или н-н-наоборот, как получится. Вредных привычек н-н-не имею.

— По бабам не шляешься, — подсказала Вика.

— Ага, все так, — кивнул Федор, вновь садясь и устраивая Вику в своих руках, — Правда у меня уже два сына, но не беда. Справишься.

— Чего? — встрепенулась Вика.

— Крестных, — расплылся в широкой улыбке парень, — А ты о чем подумала?

— Федька, — покачала головой Вика и прижалась к своему богатырю, слушая ухом, как размеренно стучит его сердце, убаюкивая, успокаивая.

— Ну, молодежь, раз уж вы тут все решили, — подал голос Яков Алексеевич, — то мы определились с подарком.

Ждана встала с колен мужа и вынула из сумки папку. Протянула ее детям и вернулась к Якову.