– Организуешь продуктовый набор?

– Не вопрос. Свою Наталью охмурять собрался?

– А вот и нет. Всего лишь свожу на концерт. В моих домогательствах пауза. Пусть дозреет.

– Скажи лучше, что после позавчерашнего «забега в ширину» тебе здоровья месяц набираться надо!

– Ну, месяц не месяц, а деньков пять точно. Погорячился я, после длительного-то воздержания…

– Потому что всего должно быть в меру, и работы тоже.

– Ничего, авось до импотенции не доработаемся, – рассмеялся Пахомов. – Давай набор, и я поехал, негоже заставлять ждать пожилую женщину.

Наташа маялась без дела. Девчонок она отправила в отпуск на неопределенное время. Квартиру успела вылизать до блеска, книжки не читались, телевизор не смотрелся. Без привычного напряженного рабочего ритма жить оказалось скучно. Она решила поболтать с Людкой, но только подошла к телефону, как он зазвонил.

– Привет, дорогая, это я.

Когда услышала Борин голос, сердце подпрыгнуло от радости, но она решила не подавать виду.

– Привет. Что, очередные деловые указания?

– Нет, хочу пригласить вас с Димкой в воскресенье покататься на лыжах. У вас лыжи есть?

– У Димки есть.

– А тебе возьмем напрокат.

– Не знаю… Он только на выходные домой приходит. Отца и так совсем не видит.

– Ну, меня-то он вообще, наверное, забыл. А ведь я его крестный.

Ей так хотелось его увидеть, но она выдержала паузу, прежде чем согласиться:

– Хорошо, поедем, если снег за три дня не растает…

– Будем надеяться. А как насчет того, чтобы сегодня сходить в филармонию?

Наташа растерялась: прямо сегодня?.. Кинула взгляд на часы и, выразив согласие, поинтересовалась, когда он заедет за ней. Но Борис извинился и сказал, что подъехать не сможет. Договорились встретиться у эскалатора на станции «Гостиный двор».

Андрей, сидевший напротив Пахомова в его кабинете, усмехаясь, поинтересовался:

– Чего это ты? Влом за девушкой заскочить?

– И хочется, а не буду, – ответил Боря, разворачивая «Аргументы и Факты». – Я поменял стратегию охмурежа.

– Тут вот какое дело… Думаю, это важно для твоей стратегии, – Андрей сокрушенно вздохнул: – Женщины!.. Короче, Людка проболталась.

Боря поднял глаза от газеты.

– Все рассказала, болтушка, абсолютно все! Вот и думай теперь.

Они молча закурили.

– Людка тебе на глаза боится показываться…

– Будь добр, отшлепай ее от моего имени. Ну и что теперь делать?

– Не знаю, она говорит, вначале Наташка хотела вернуть тебе деньги, но потом, видно, сообразила, что ввек не расплатиться.

Пахомов помолчал, барабаня по столу пальцами.

– Итак, – протянул он, – графа Монте-Кристо из меня не вышло. И кто я теперь в ее глазах?

– А может, к лучшему?

– Нет, Андрюха. Мне нужна ее любовь, а не чувство благодарности. Хорошо, что предупредил, а то бы… Но она ведь согласилась со мной пойти! А объясниться придется, сегодня же… Ладно, я поехал домой, переодеться еще надо.

Наташа опоздала на пятнадцать минут.

– Пунктуальность к твоим достоинствам не относится, дорогая, – улыбнулся Пахомов. – Мы едва успеваем.

Они раздевались в гардеробе, когда прозвенел третий звонок, но Боря успел сделать Наташе комплимент по поводу ее наряда. Она была в темно-бордовом платье со вставками из черного гипюра.

– Чудное платье, ты в нем такая строгая, взрослая!

– Ты хочешь сказать – старая?

– Не кокетничай, мой ангел, я прекрасно помню, что тебе двадцать восемь, зато мне скоро сорок. Страшно подумать… Но, хоть я уже и седой, мы, ей-богу, неплохо смотримся вместе!

Наташа еще в прошлый раз заметила, что виски у Бори засеребрились, и появилась новая привычка периодически поглаживать усы.

В первом отделении играли Баха. Казалось, в мощном потоке звуков исчезло все сиюминутное, мирское, современное. Боря сидел, задумавшись, иногда закрывая глаза, Наташа тоже полностью отдалась во власть музыки. Когда орган умолк, прошептала:

– Божественно…

Во втором отделении исполняли произведения литовского композитора-авангардиста. Через десять минут Боря не выдержал и шепнул:

– Давай не будем изображать из себя супер-меломанов. От этой какофонии скулы сводит. Как насчет того, чтобы потихоньку свалить?

Она молча кивнула.

Выйдя из филармонии, он не свернул к Невскому, а пошел по площади Искусств.

– У меня тут машина стояла, и если ее еще не угнали…

Он остановился возле блестящего черного «BMW» и открыл переднюю правую дверцу:

– Прошу!

Усевшись на свое место, предложил:

– Поужинаем где-нибудь? – и добавил, не глядя на нее: – Ты не обязана соглашаться. Ты мне ничего не должна – это я о том, что Людка разболтала. Я помогал, потому что больше тебе помочь было некому, а не для того, чтобы…

Он умолк, уставившись на лобовое стекло.

– Я поняла, – промолвила Наташа после небольшой паузы. – Поехали ужинать!

Боря обернулся с облегченной улыбкой:

– Поехали.

В ресторане Пахомов рассказывал ей о Европе, о красотах Барселоны и Рима, о шикарных курортах Средиземного моря. Наташе, и не мечтавшей побывать за границей, было очень интересно. Не менее интересно было услышать о его сегодняшних делах, о планах, которые уже начали осуществляться.

Через пару часов Борис подвез ее к дому, поблагодарил за вечер и напомнил, что в воскресенье они вместе с Димкой едут кататься на лыжах.

– Буду ждать вас здесь в девять утра.

– Так рано? Дай ребенку поспать! – запротестовала она.

– Выспится по дороге, если захочет. А время терять смолоду – пустое дело, так ему и передай.

Когда она вошла в квартиру, Саша поинтересовался, откуда она такая нарядная, и Наталья честно ответила:

– Из филармонии. Баха слушала. Божественно!

Муж не стал спрашивать, с кем она ходила. После того объяснения он больше не наведывался в спальню, старался держаться как ни в чем ни бывало, но отношения становились все более натянутыми. Однако Наталью это не волновало.

«Интересно, – гадала она сейчас, – Боря ведет себя просто как старый друг. Даже в щечку на прощанье не попытался поцеловать… Это из-за того, что я все узнала?.. А вдруг не так? Может, ему просто не с кем было сходить на концерт? Он уже три месяца здесь, а позвонил он всего четыре раза, и трижды встретились… Конечно, он очень занят – вон сколько всего успел наворотить. Впрочем, выглядел он сегодня вполне довольным и отдохнувшим. С кем он отдыхал и расслаблялся?.. Нет, об этом лучше не думать!»