Я фыркнул:

– Ты никак один из Родичей, как и Сухай. Я правильно угадал?

Отец расхохотался, запрокинув голову:

– Нет. Но когда я вижу правду, я признаю ее, как следовало бы делать и тебе. Если я предпочту не играть, если я предпочту уйти с доски и наплевать на свое предназначение, то это будет мое собственное решение, будь то к добру или к худу!

– Ты так говоришь, как будто игра неизбежна.

Отец развел руками:

– Однако же пешка может пройти в короли.

Я покачал головой. Ну да, я и чувствовал себя пешкой, но пешкой отца, а не каких-то могучих сил. Дворкин так часто лгал мне, что я не мог отделить факты от его полета фантазии. Судя по всему, что я знал, Иш с его соплеменниками могли оказаться моими родичами по материнской линии. Возможно, они тоже единороги. Мне-то откуда знать?

Немного поразмыслив, я сказал:

– Я не против игры. Но я хочу выигрывать. И выиграю. Но для этого всегда полезно знать правила игры, па. Помоги мне их понять.

– Неплохо сказано.

– Ну тогда давай, рассказывай.

И я с упрямым видом скрестил руки на груди. Отец, улыбнувшись, покачал головой:

– Никто не рассказывает нам о правилах. Нам приходится выяснять их самостоятельно, по ходу игры.

Ну конечно, очередная отговорка. И почему меня это не удивляет?

Я решил испробовать другой путь.

– В таком случае, если мы – пешки, то кто игроки? Фейнимы?

– Если мы пешки, то они – фигуры.

– А Хаос?

Отец хохотнул:

– Возможно, шахматная доска. Или, быть может, один ее квадратик...

– Ты понимаешь, что меня этот ответ не устраивает?

– Другого у меня нет.

Когда мы вернулись в лагерь, я встал как вкопанный и уставился на него в изумлении. Перемены наводили на мысль о чуде. Наверное, за время нашего краткого отсутствия на Амбер снизошла армия каменщиков, плотников и прочих работников: вокруг внешних стен были возведены леса и вороты для подъема тяжестей – при их помощи огромные каменные глыбы уже начали становиться на свои места. За стенами выросло одно крыло замка. Десятки рабочих возились на крыше, укладывая красную черепицу.

– Король! Король! – раздался чей-то крик.

Работа замерла; сотни рабочих остановились и развернулись в мою сторону. Они разразились приветственными криками. Я неуверенно помахал им рукой.

Мгновение спустя из проема, где предстояло встать главным воротам, появились Эйбер с Фредой. Они кинулись к нам по извилистой грунтовой дороге. Фреда обняла меня, крепко прижала к себе и заплакала. Ухмыляющийся Эйбер хлопнул меня по спине.

– Самое время! – воскликнул он. – Где тебя носило?

– Это все... – я указал на замок. – Как вам это удалось?

– Усердный труд. – Эйбер покачал головой. – Я никогда в жизни столько не работал.

Фреда отпустила меня и отступила на шаг.

– С возвращением, – сказала она. – Отец, где ты его нашел?

Я непонимающе уставился на них.

– Из-за чего такой переполох? Я же ушел на какой-нибудь час!

– Час? – Эйбер рассмеялся. – Оберон, тебя не было четыре месяца!

– Да быть не может!

– Фейнимы... – пробормотал отец. – Я понятия не имел...

Фреду передернуло.

– Надеюсь, ты не заключил сделку с этими существами... – начала было она.

– Нет. Они отказались помогать нам, – сказал я.

– Прекрасно. Нам от них ничего не нужно.

– Расскажите мне, что здесь произошло? – я снова взглянул на замок. – Столько сделать, и так быстро!

– Хоть верь, хоть не верь, – с гордостью произнес Эйбер, – но мы на три дня обгоняем график. А теперь, когда ты вернулся, все пойдет более гладко.

Мне не понравилось, как это звучит.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, тут были некоторые проблемы, – признался Эйбер. – Пойдем внутрь. Я все тебе покажу и расскажу.

Фреда кивнула:

– Иди, Оберон. Мне нужно кое-что обсудить с отцом.

– Ну ладно. – Я взглянул на Эйбера. – Давай, веди. Мне не терпится увидеть и услышать все, что я пропустил.

Как только мы отошли на такое расстояние, что нас уже нельзя было услышать, брат сообщил заговорщическим шепотом:

– Блейзе ушла.

– Что?! Куда?

– Понятия не имею. Она исчезла однажды ночью. Просто взяла и исчезла. И забрала с собой все свои вещи... Не могу точно сказать, то ли она вернулась обратно в Хаос, то ли спряталась в какой-нибудь из Теней. .

Я вздохнул.

– Просто не верна .

– А еще, – мрачно добавил Эйбер, – Утор знает, где мы. У нас тут возникали сложности при строительстве... саботаж. Как-то ночью нам отравили всех лошадей и мулов. И перебили несколько десятков рабочих. Нехорошо получилось.

– А где Коннер?

– В лесу, с армией. Тут произошло несколько стычек с войсками Утора. Коннер думает, что это была разведка. Утор шпионит за нами. – Эйбер сглотнул. – Отец с Коннером пытаются поддерживать порядок, но...

– В смысле – отец? – недоуменно спросил я. – Он же был со мной.

– Ты чокнулся. Я завтракал с ним двадцать минут назад.

– Что?!

– Он пошел к себе поработать, а несколько минут спустя появился вместе с тобой. Я думал, он отыскал тебя, а потом вернулся по Карте. Разве нет?

– Нет. Он был с фейнимами. Это я отправился туда и нашел его.

Эйбер судорожно сглотнул.

– Один из них – самозванец.

Я достал меч из ножен.

– Проведи меня к нему в комнату. Возможно, он все еще там.

– Сюда!

Развернувшись, Эйбер помчался между досками, грудами камня и штабелями красной черепицы. Я проскочил следом за ним через дверной проем на лестничную площадку, на которой рабочие деловито укладывали дощатый пол; потом мы поднялись наверх по недоконченной лестнице. Наверху Эйбер свернул вправо, в широкий коридор. Вдоль стен на стремянках стояли штукатурщики. Пока мы мчались мимо, они с любопытством поглядывали на нас.

– Вот, – сказал Эйбер, остановившись перед высокой закрытой дверью.

Я повернул ручку, но дверь была заперта изнутри. Я отошел на шаг и пнул ее изо всех сил. Дверь распахнулась с громким треском, и я влетел в комнату, вскинув меч.

Быстро охватив комнату взглядом, я увидел кровать с балдахином, длинный стол, беспорядочно заваленный свитками, чертежами и другими бумагами, и платяной шкаф в углу. Самозванца было не видать. Я подошел к шкафу и резко распахнул дверцы, но тот был пуст, если не считать небольшого количества аккуратно сложенных рубашек, брюк и нижнего белья.