И. Барс

Явь, Навь и Правь на службе колдуна

Сказка

Жил во граде великом, граде златоглавом Благодаре царь Яромир. Славный был царь, справедливый и мудрый. Народ его любил, а враги боялись. Всю молодость лихую Яромир завоевывал новые королевства, ширя границы своего царства. Всех королей победил. Всех князей заставил пред собой головы склонить и в верности себе поклясться. И под властью его расцветали завоеванные земли. Превратил Яромир разрозненные маленькие государства в большую богатую империю. Мечта у него жила в сердце, весь мир покорить и сделать так, чтобы не было больше войн никогда. Чтобы все народы едины были под властью одной головы. Непростая мечта, сложная.

Но чист Яромир душой был, а вера его крепка, поэтому сама Удача помогала ему. Ни одно царство не устояло пред силой царя, пока не дошел он до земель Сумрачного Леса. Много всего говаривали про этот таинственный лес. Что несметные сокровища скрываются в недрах его; что живут там волшебные создания, способные взглядом заворожить да гласом своим околдовать так, что забудешь себя самого; что твари там обитают страшные, жуткие, каких не встретишь ни в одном царстве; что каждый куст и тонкая березка — это Дух — невидимое войско повелителя Сумрачного края. Люди, живущие близ Леса, произносили его имя лишь шепотом. Они верили, что если говорить в полный голос, Ветер принесет своему владыке весть о безумце, посмевшем произнести имя его. И навлечет всемогущий колдун — повелитель Сумрачного Леса — кару и беды не только на дерзнувшего упомянуть его всуе, но и на всю деревню.

Огонь, Земля, Вода, Воздух — все стихии подчинались колдуну. Но служили ему и более могущественные силы. Три сестры — Явь, Навь и Правь. Те, кому подвластны пространство и время. Иметь их в услужении, значит быть непобедимым.

Яромир не знал этого, не поверил сказкам и былинам местного деревенского люда, привел войска к темной стене вековых деревьев. Ходили слухи, что за могучими спинами столетних дубов стоит город хрустальный. Источник в нем с живой водой, и яблони растут с яблоками молодильными. Как устоять? Как мимо пройти?

Но даже в тень малахитовых крон не смогло ступить войско Яромира. Туман черный с сизым шлейфом, как Смерть, укутанная в шаль, выполз из-за необъятных стволов. Обнял первые ряды войска, погружая в темный морок, и исчезли бравые воины, будто их никогда и не было. Ему вслед Ветер принес тихий голос, шепот которого услышал каждый славный муж, будто некто говорил им прямо в ухо:

— Прочь… Убирайтесь с земель Висира… Прочь, коль не хотите стать духами Нави…

Не испугался Яромир бестелесного голоса. Хотел он, во что бы то ни стало, ступить в Сумрачный Лес, но и людей своих губить не желал. Решил договориться.

— Я пришел с миром на земли Висира, — выступив вперед на белогривом коне, зычно крикнул царь. — Имя мое Яромир, в народе Благословенным прозванный. Светлые у меня цели. Желаю объединить весь свет и породнить народы, чтобы каждый друг другу братом стал. Позволь встретиться с Висиром великим, о ком молва складывает легенды. Царство его единственное, что держится особняком. Позволь пройти мне и разговор вести о благе и мире.

Лишь шелест листьев в кудрях крон был ему ответом. Однако клубы морока остановились, не стали загребать в свои бездонные объятья воинов. Словно спящий великан, мрачный Лес вдохнул туман в себя. Молчало войско Яромира. Никто больше не пытался войти в Сумрачную чащу. Долго висела тишина, что звучала тяжелее набата, пока вновь не раздался пугающий шепот, пробирающий до самых костей.

— Проходи, Яромир… Один… А души воинов своих и меч оставь на входе…

Яромир был храбр. Он смело спрыгнул с белого коня и, не оборачиваясь на стройные ряды своего многотысячного войска, направился во тьму говорящего Леса. Расступились могучие дубы, дали дорогу царственному гостю. И стоило минуть Яромиру незримую преграду между миром людей и миром великого колдуна, как стихли все звуки. Не доносилось конское ржание, не свистел игривый ветер, не раздавался лязг тяжелых лат, будто в глубины морские погрузился смелый муж.

Солнце яркое светило над землей, но в Лес не пробивались его златые лучи. Тьма скользила между деревьями и путалась в листьях. На высокой ветке зычно ухнул филин. Вскинул голову Яромир и увидел, как расправил широкие крылья ночной страж, вспорхнул ввысь и вдруг сложил их, превратившись в огромную бурую каплю. Рухнул филин вниз и с тонким звоном разбился на тысячу хрустальных осколков. Побежали по земле белые струйки дыма и открыли взору золотой шелковый шар.

— Следуй за путеводным клубком, царь Яромир… — вновь прошелестел уже знакомый нежный голос. — Но не забывай, что обещал ты войти в земли Висира со светлыми помыслами… Всё, что есть в царстве, должно здесь и остаться… Если обманешь, владыка покарает тебя…

Шепот стих, исчезнув вместе с налетевшим ветром. Побежал по змеившейся в высокой траве тропке клубок, указывая путь и освещая золотом дорогу во мраке.

Долго шел Яромир, видел разное. Пугающее. Жуткое. Взгляды мерещились ему из-за каждого дерева. Плеск воды и переливающийся колокольчиками женский смех в серебристом озере, мерцающем блестящим диском. Хвосты и копыта мелькали в ветвях боярышника и калины. Однако Яромир шел вперед, не позволяя смутить свою душу и наполнить ее страхом.

Лес оборвался в широкую поляну, на которой росло высокое дерево. Такое огромное, что царю пришлось запрокинуть голову, но он так и не увидел его вершины. «Странно», — подумал Яромир. — «Как такого исполина не заметил я на подступе к Лесу?».

Не успел царь оправиться от своего удивления, как по бархатному от мягкого мха стволу побежала сапфировая рябь. Яркая вспышка белой волной залила поляну, ослепив очи Яромира. Когда же зрение вновь вернулось, он увидел трех дев, направлявшихся к нему от этого дерева, будто только-только спустились с его ветвей. Они были прекрасны, словно лики их ткались из лунного света, капель росы и лесного ветра. Три сестры, похожие, как три жемчужины. Черты их лиц, словно отражение в зеркале, повторяли друг друга, но будто разными кистями раскрасили длинные локоны, блестящие очи и сияющую мягким светом кожу.

Одна сестра с черными, словно крылья ткача, косами, глазами, как ночное небо и кожей серой, будто припорошенной пеплом, шла слева. Вторая, с волосами огненными, глазами изумрудами и бронзовым лицом, в центре. А третья, будто