— Что скажете, доктор? — спросил Александр, взяв Еву за руку.

— Мисс Гамильтон, естественно, испытала потрясение, но она сильная натура. Все обошлось без последствий.

— Я же вам говорила, — улыбнулась Ева.

— Тем не менее я рекомендовал ей сутки отдыха.

— Но не постельный режим, — вставила поспешно Ева.

— Нет, — подтвердил доктор Франко, — вернее, не совсем, частично постельный. Хотя активность должна быть ограничена, разрешены небольшие прогулки в саду, например. А в остальном покой и хорошее питание.

— А медицинские предписания? — спросил Александр.

— Не считаю, что мисс Гамильтон в этом нуждается, ваше высочество, но ее надо поберечь от волнений. И я порекомендовал бы отключить телефон в ее комнате на двадцать четыре часа. — Увидев, как у Евы от неожиданности открылся рот, доктор ласково потрепал ее по руке: — Мы ведь не станем тревожить себя телефонными звонками, правда, дорогая? — И, кивнув всем на прощание, он удалился с довольным видом.

— А доктор не так прост, как кажется, — тихо сказала Ева. Все равно она была слишком слаба, чтобы сопротивляться. — Как Расс?

— Один из телохранителей повез его в отель. — Беннет дотронулся до ее плеча. — Он немного взвинчен, что нормально. Доктор дал ему успокоительное.

— А сейчас мы увезем тебя домой. — Александр взял Еву под руку, Беннет сделал то же самое с другой стороны. — Отец и все остальные члены семьи хотят своими глазами убедиться, что с тобой все в порядке.

Ее баловали, с ней носились как с писаной торбой, в постель ее уложила старая няня, которая нянчила еще мать Александра, потом его самого, брата и сестру, а теперь и третье поколение Биссетов. Ее руки с искривленными артритом пальцами, с темными пигментными пятнами, были легкими и нежными, когда она помогала Еве переодеться в ночную рубашку.

— Когда тебе принесут ужин, ты должна все съесть.

— Хорошо, няня, — слабым голосом отозвалась Ева, удобно расположившись на высоких подушках.

Заботливо подоткнув ей одеяло, старая женщина села рядом с кроватью и взяла чашку с отваром:

— А сейчас выпей это. Все до последней капли. Это мой собственный рецепт, он сразу вернет румянец на твои щечки. Все мои детки пьют это, когда болеют.

— Хорошо, няня, — послушно повторила Ева.

Даже князь Арманд не внушал ей такого благоговейного страха, как эта седовласая, одетая в черное женщина, говорившая со славянским акцентом. Ева стала пить отвар и, к удивлению, обнаружила, что он вовсе не горький, а имеет приятный травяной вкус.

— Молодец. — Няня с удовлетворением кивнула. — Дети боятся, что лекарство горькое, и не хотят принимать, но у меня свои методы. — Она встала, зашуршав длинной юбкой. — Даже маленький Дориан просит дать ему «нянин чай», когда болеет. Когда Александру было десять лет, доктор удалил ему гланды, и он предпочитал мой отвар мороженому.

Ева попыталась представить Александра ребенком, но не смогла.

— Каким он был в детстве, няня?

— Беспокойным. Очень шумным и драчливым. — Старушка улыбнулась, и лучики морщинок разбежались по ее лицу. — Ужасный характер. Но он всегда был очень ответственным, чуть не с колыбели, наверное, уже младенцем ощущал, что будет правителем страны. — Она поправила одеяло. — Он слушался меня, хотя в глазах видна была непокорность. Он хорошо учился. Много занимался. И нам повезло, что они с Беннетом такие разные. Как и все братья, они, конечно, много ссорились и даже дрались. Но тем не менее они обожали друг друга. — Рассказывая, няня зорко следила, чтобы лечебный отвар был выпит до капли. — Александр такой же настойчивый, как отец, даже еще упрямее. Но у князя была моя Элизабет, которая умела смягчить его, заставить смеяться над собой. Моему Александру нужна такая же жена.

Ева посмотрела на няню. Ей стало тепло и потянуло в сон. Но все-таки она ответила:

— Он сам должен сделать выбор.

— Правильный выбор и для него, и для Кордины. Женщина, которую он выберет, должна быть сильной, чтобы взять на себя часть ноши. — Няня взяла у Евы пустую чашку. — Главное, я надеюсь, она научит его смеяться.

— Мне нравится, когда он смеется, — пробормотала сонно Ева, и глаза у нее закрылись. — Разве заметно, няня, как сильно я его люблю?

— У меня глаза старые, но я вижу и замечаю больше, чем молодые. Отдыхай и поспи. Он обязательно зайдет к тебе вечером, я хорошо знаю своих детей, — сказала няня уверенным тоном.

И правда, когда Ева открыла глаза, Александр был рядом. Сидел на краю кровати и держал ее за руку.

— Я спала. Няня дала мне волшебный напиток.

Он поцеловал ее руку. Ему хотелось прижать ее к себе, покрыть всю поцелуями и не отпускать, пока не рассеется кошмар. Усилием воли он заставил себя говорить весело:

— Отвар вернул тебе румянец. Няня сказала, что ты скоро проснешься и захочешь есть.

Ева приподнялась и села в подушках:

— Она права. Я ужасно хочу есть.

Александр встал и взял поднос со стола:

— Няня сама составила меню. Бульон куриный, небольшой кусочек телятины, салат из свежих овощей, картофель с тертым сыром.

— Меня терзает голод, — Ева провела рукой по животу, — я ничего не ела с раннего утра. С чего начинать?

— С бульона. — Александр поставил перед ней поднос.

— О, как вкусно пахнет! — Она взяла ложку и принялась есть, а он молча сидел и смотрел, как она расправляется с едой.

Он помнил каждое слово из доклада, представленного Ривом. Хотя еще не была закончена экспертиза, уже было ясно, что бомба того же класса, что и в Париже, в посольстве. Если бы кто-то в момент взрыва находился в офисе Евы, или шагах в двадцати от двери, он неминуемо бы погиб.

Бомба была заложена в столе, за которым она работала. Служба безопасности сделала вывод, что сама Ева не была целью, но ее гибель должна была напугать, сломить, вызвать панику и заставить пойти на условия террористов. И если бы она замешкалась и не принялась сразу действовать…

Александр не хотел об этом думать. Его любимая здесь рядом и невредима. Он сделает все, что в его силах, чтобы с ней не случилось ничего дурного. Когда она съела бульон, он забрал чашку и подвинул ей второе блюдо.

— Я так разбалуюсь и привыкну, — сказала Ева, глядя на аппетитное мясо. — Все со мной так ласковы, даже твой отец зашел повидать меня и узнать, как я себя чувствую.

— Мой папа любит тебя, как и все мы.

Она постаралась не придавать этим словам большого значения. Потом вспомнила, какАлександр обрадовался, увидев ее живой и невредимой. Ей даже показалось тогда… что он очень любит ее. Однако не надо форсировать события, пусть все идет как идет.

— Я уже прекрасно себя чувствую, Алекс, незачем лишать меня телефона.