Мой августейший… Кто он там мне выходит? Двоюродный зять? Так вот, этот мой двоюродный зять уже несколько минут выжидающе поглядывает на меня и чего-то хочет, как от родного.

– То есть ты окончательно решил начать войну?

Кароль хмуро кивнул:

– У меня не так много вариантов сейчас. Точнее, их уже не осталось. Слишком далеко все у нас зашло, и мы на грани революции и гражданской войны. Год, от силы, два – и полыхнет. Многие видят в завоевании Трансильвании единственный выход из нарастающего земельного кризиса в Румынии. И самые нищие крестьяне, и богатые землевладельцы хотят решить свои проблемы путем приращений. Ради этого мы вступали в Великую войну, по итогам которой практически ничего не получили, кроме страданий и разорения. В обществе зреют идеи реванша, которые активно раздувают бояре, отводя недовольство от своих земель в самой Румынии. Но котел общественных ожиданий перегрет. Великая война подзабылась, а кушать с каждым днем хочется все больше. И в нынешних условиях Трансильвания не может остаться в составе Венгрии. Это не моя прихоть, это требование основной массы румын. Разве может монарх пойти сразу против всех в своей державе? Да меня тут на куски порвут!

Что ж, вот бочка истории начала движение и под ногами Кароля-дурачка. Сумеет ли удержаться?

– Кароль, там тоже земли не так много, а населения куда больше. Как решение этой проблемы видится в кабинетах генштаба, в головах элит и тех же крестьян Румынии? Как румыны смогут расширить свои наделы за счет Трансильвании?

Хозяин дворца безразлично пожал плечами.

– Обыкновенно. После победы и возврата исконных наших земель мы заставим Венгрию подписать обычный договор «Об обмене населением», под предлогом и буквой которого мы депортируем в Венгрию всех венгров и примем в Трансильвании всех оставшихся в Венгрии румын. Но там их останется не так уж и много. Так что земля высвободится для заселения переселенцами из Валахии и той же Молдовы.

Я промолчал. Жестоко? Да, хотя по меркам нынешнего времени вполне себе нормально. Все последние годы, если не десятилетия, это было обычной практикой, и в той же череде Балканских войн чуть ли не каждый год происходили такие «обмены»: греки, турки, болгары, румыны, сербы и все прочие то и дело были вынуждены переселяться и освобождать свои земли для новых хозяев.

Да что там говорить о ком-то! А я сам не этим же занимался? Этим же. Сколько было переселено в Польшу тех же поляков из наших приграничных губерний? А сколько переселено или выселено из той же Галиции? Ведь, присоединив к России бывшие Австро-Венгерские земли, мы начали свои операции по очистке территорий от неблагонадежных элементов, особенно из городов, введя там режим жесткой прописки и не позволяя в том же Львове и Перемышле селиться никому, кроме тех, кого направило туда наше Министерство служения. А прибывающим из Польши и Австро-Венгрии не дозволялось селиться на землях приграничных губерний, предлагая ехать в глубь России, а лучше всего – на новые земли, которые подлежали освоению. Я уж не говорю о турках на развалинах Османской империи, ведь Ромея Обетованная взялась не на пустом месте.

– И каков план войны, если не секрет? Официальный план румынского генштаба, а главное, каков твой личный план? Ведь ты не можешь не понимать, что если на стороне Румынии выступит Единство, и тем болеевесь Новоримский Союз, то это практически неизбежно приведет к большой войне в Европе, ведь Германия не допустит поражения Венгрии. Более того, Германия старается втянуть Венгрию в состав своего Нордического Союза, а Будапешт, в свою очередь, хочет от Берлина защиты и гарантирования территориальной целостности земель Короны Святого Иштвана, то есть сохранения Венгрии в ее нынешнем виде.

Кароль кивнул.

– Да, конечно, я это знаю. Как и то, что Берлин крайне болезненно воспринимает фактический провал идеи быстрого формирования Нордического Союза. Чтобы как-то завлечь скандинавские страны хотя бы в экономический союз, Германия должна явить миру мощное объединение и огромный рынок для товаров из этих стран. А пока все ограничилось лишь аншлюсом Австрии и провозглашением объединенного Великогерманского Третьего Рейха, что совсем не одно и то же. Так что Венгрия Берлину нужна как воздух.

Киваю.

– И Чехия с ее промышленным потенциалом. Германии очень тесно в ее границах. Как говаривал Сесил Родс, «Империя – это вопрос желудка». А для этого нужна постоянная экспансия. В данный же момент Германия получает возможность значительно продвинуть свои интересы именно на Балканах, чего мы, в свою очередь, постараемся не допустить. Поэтому каков план войны? По названым мной выше причинам вступление России или всего Новоримского Союза в крупную войну я рассматриваю как крайне нежелательное и буду стараться этого избежать.

Кароль с минуту шел молча, лишь вращая в руках свою трость.

– Боюсь, что позиции антирусской и антиноворимской партий в Бухаресте значительно усилятся. Это будет воспринято, а главное, подано. И я не знаю, кто станет большим врагом для румын.

Interlude 1

«Я был вчера в лондонском Ист-Энде [рабочий квартал. – Авт.] и посетил одно собрание безработных. Когда я послушал там дикие речи, которые были сплошным криком: «Хлеба, хлеба!», я, идя домой и размышляя о виденном, убедился более чем прежде в важности империализма. Моя заветная идея есть решение социального вопроса, а именно: чтобы спасти сорок миллионов жителей Соединённого Королевства от убийственной гражданской войны, мы, колониальные политики, должны завладеть новыми землями для помещения избытка населения, для приобретения новых областей сбыта товаров, производимых на фабриках и в рудниках. Империя, я всегда говорил это, есть вопрос желудка. Если вы не хотите гражданской войны, вы должны стать империалистами».

РУМЫНИЯ. БУХАРЕСТ. КОРОЛЕВСКИЙ ДВОРЕЦ КОТРОЧЕНЬ. ДВОРЦОВЫЙ САД. 10 мая 1919 года

– Так в чем твой план, Кароль?

Мой двоюродный зять невесело усмехнулся.

– План прост, наивен и безумен одновременно.

Уточняю вопрос:

– Пока выведем за скобки чисто военный аспект завоевания Трансильвании. Итак, допустим, каким-то образом румыны овладели Трансильванией. Что дальше?

– Дальше? Сейчас наши бояре и прочие очень хотят новые земли и толкают в спину крестьян, используя их в качестве пушечного мяса, и чем больше крестьян погибнет на этой войне, тем лучше боярам.

Я тут же вспомнил повешенного мной великого князя Кирилла Владимировича, он тоже рассуждал точно так же. И не только он один. Мол, чем больше русских крестьян погибнет на Великой войне, тем меньшее число едоков в деревне останется, а значит, необходимость реальной земельной реформы можно отложить лет на десять-пятнадцать. А там еще какая война случится. Так и жить собирались.

Кароль продолжал:

– Тут главной интригой будет не взятие Трансильвании, а то, как все тут же передерутся между собой, ведь бояре полагают, что львиная доля освободившихся от венгров сельскохозяйственных земель так или иначе достанется именно им, а вот крестьяне, уцелевшие на этой войне, будут придерживаться прямо противоположной точки зрения. И крестьяне при этом будут сформированы в батальоны и полки, а в руках у них будет оружие…