— Уже на следующий день наша героиня принимается за старое. По дороге домой, к уютному семейному очагу, она отдает свое тело, на котором нет нижнего белья, в жадные незнакомые руки; ее по-прежнему тискают, мнут, и уже другой молодой человек, похожий на убитого, видит, чем она занимается, и тоже все понимает. История повторяется, но у фильма нет финала. Каждый зритель должен додумать его сам.

— О! Восхитительно! Фантастика! — воскликнула девушка в черных чулках. — А кто в главной роли? Ты имеешь кого-нибудь на примете, Хосе? Например, Викторию?

Антонио уловил в ее голосе скрытое напряжение и понял, что она актриса. Он попытался воскресить в памяти ее имя, однако не смог.

— Виктория?! Очень может быть. Почему бы и нет? — ответил Сепульведа. — Она прекрасно подошла бы для этой роли, верно? Обожаю Викторию.

Один из сопровождавших Сепульведу, субъект с аккуратно подстриженной бородкой, сказал:

— Чудесно, я в восторге. В высшей степени образно, живо, — лучше не придумаешь. История просто… Я бы сказал — это тот случай, когда сцены грубого секса способны вызвать подлинное эстетическое наслаждение. Сюжет является точным отображением нашей действительности: одиночество человека, искажение личности, потеря аутентичности в большом городе и как следствие — поиски спасения в сексе… Это что-то феноменальное, у меня нет слов… Скажи, ты уже придумал название для фильма?

— Название? Разумеется, придумал. Первым делом я даю фильму имя, а лишь потом разрабатываю сюжет.

— Я слышу о нем впервые. Ну и удивил ты нас сегодня! — сказал кто-то из присутствующих.

— Уау-у-у! Я весь покрылся гусиной кожей! — добавил другой.

— А все-таки как называется твой фильм? — не унималась тележурналистка. Чтобы не упустить ответа, она придвинулась вплотную к толстощекому лицу Сепульведы. — Я могу упомянуть про него в моей программе, в качестве эксклюзива? Ты даешь мне добро?

Кружок почитателей стал редеть. Антонио огляделся и, не увидев Эммы на прежнем месте в глубине зала, затосковал. В груди ощущалась пустота, тело наполнялось свинцовой тяжестью, распространявшейся от затылка к ногам: сказывались бессонные ночи и усталость. Он вдруг почувствовал себя жалким и смешным.

— …нет, нет, дорогая, ни под каким видом, сожалею… Никакого эксклюзива. Я рассказал вам про фильм под большим секретом. Он пока в зачаточном состоянии, и мне бы не хотелось, чтобы ему перемалывали косточки еще до рождения. Это мое дитя, оно пока принадлежит мне, и только мне одному. Когда у меня появится желание поведать о нем прессе, я дам вам знать, договорились?

— Тебе и так сделали одолжение, пригласив сюда… Как тебя зовут?

В маленькой черноволосой женщине, произнесшей эти слова, Антонио узнал секретаршу Сепульведы. Она пристально посмотрела на тележурналистку сквозь огромные затемненные очки.

— Марга, Марга Алонсо, — ответила та.

— Вот так, Марга, прелесть ты наша. Если в твоей телепрограмме прозвучит хоть слово о новом фильме, ты никогда, слушай меня внимательно, никогда больше не получишь от Сепульведы интервью. Понятно? Сепульведа рассказывает о фильме друзьям, и ты не можешь пользоваться его искренностью. Думаю, я внятно выражаюсь.

— Я лишь спросила. Я хотела…

Ее прервала девушка в черных чулках. Она придвинула стул поближе к Сепульведе и проговорила:

— Слушай, а тебе не приходило в голову сделать продолжение фильма, но с другим местом действия. Пусть не метро, а какой-нибудь кинотеатр, например. Я хочу сказать, снять фильм о девушке, которая сидит в кинозале, а сосед залезает ей под юбку. Никто этого не замечает, кроме главной героини. Должно получиться хорошо. Не знаю, уловил ли ты до конца мою идею? Героиня, ее играет Виктория, пришла в кино с мужем или с детьми, нет, все-таки лучше с детьми и на детский сеанс, так вот, она видит, как сидящий рядом с ней парень сует руку между ног соседней девушке. Наша героиня возбуждается, понимаешь? Она не может сдержать желания, наблюдая, как мужчина ласкает голые ляжки девушки, и начинает мастурбировать прямо под носом у детей, пока их внимание поглощено экраном. Это будет здорово, круто! Ты не находишь, Сепульведа?

— Неплохо придумано. — Сепульведа кисло улыбнулся и, облокотившись локтем о стойку, посмотрел в зал: там раздавались смешки. — Совсем неплохо.

— Тебе потребуется кто-нибудь на роль девушки, — добавила предполагаемая актриса. — У тебя есть мой адрес? Нет, лучше я сама тебе позвоню.

— Каково же все-таки название фильма? — упрямо гнула свое Марга. — Не подумай, я спрашиваю из чистого любопытства. В программе не прозвучит ни слова.

— Название? — Сепульведа открыл пухлый розовый рот. — Естественно, «Метро». Другого и быть не может.

Эмма стояла у выхода, в круге света фонарного столба. Она сделала ему знак и, когда Антонио подошел, взяла его под руку.

— Ты удивлен? — спросила она.

— Признаться, не ожидал тебя здесь увидеть.

— Мы пришли на интервью всем курсом. Ну и как, интересно?

— Ты же знаешь Сепульведу. Заладил: я, я, я.

— У нас учится девушка, которая будет сниматься в его ближайшем фильме. Роль малюсенькая: она играет телефонистку и появляется на экране всего на минуту, а то и меньше, однако одного факта оказалось достаточно, чтобы ее заметили другие режиссеры — ей уже дали роли в нескольких картинах. Сепульведа прямо волшебник. Ладно. Не хочешь пригласить меня поужинать?

Они перешли на другую сторону и направились к пабу «Санта Барбара» на улице Фернандо VI. Антонио остановился.

— Эмма, ты меня не предупредила. Я не знал, что ты будешь на интервью с Сепульведой.

— По пятницам люди обычно ужинают в ресторанах, тебе об этом известно?

— На сегодняшний вечер у меня есть работа. Я договорился сделать несколько фотографий на концерте одной рок-группы — не помню ее названия; они сегодня выступают на озере Каса-де-Кампо. А потом еще нужно будет забежать домой оставить камеру.

— Хорошо, хорошо. Нет проблем. No problem.

— Ты была одна?

— Совершенно одна.

— А товарищи с курсов?

— Теперь все ходят парами, радость моя. Похоже на эпидемию. На одиноких женщин смотрят с подозрением — боятся, как бы не отбили дружков.

Они толкнули дверь паба и вошли внутрь. За столиками сидели редкие посетители. Время было раннее: заведение заполнялось только после полуночи.

Эмма и Антонио поздоровались со знакомыми и сели за свободный столик.

К ним подошел официант по имени Тони, обладатель коричневого пояса по каратэ.

— Ты не показывался здесь целую вечность, Антонио, — произнес он вместо приветствия.

— Ему некогда. Антонио загружен работой, — ответила за него Эмма. — Он только что из «Ханоя», где брал интервью у Сепульведы. У самого Великого Сепульведы! Мой муженек снова при деле и скоро будет знаменитостью.