Антон Андреевич, одна тысяча шестьдесят шестого года рождения. Не был, не привлекался, но на кисти руки тюремный партак – факел с колючкой у основания.

– Та-ак… вот где всплыло, – оживилась Тина. – Приметная татуировочка, только странно, что у несудимого, да?

– А это при чем тут?

– А при том, Вова, что соседка Ларисы Ифантьевой описывала мне эту татуировку подробно, потому что видела ее на руке у человека, который с Инарой Васильевной к Ларисе приходил.

– Класс! – восхитился Вовчик. – Но я не понял, при чем тут несудимый мужик и тюремный партак, который еще и на «строгаче» набивают.

– И вот это надо проверить путем запроса, так ведь? Паспортные данные-то у нас имеются теперь.

– Семен Семеныч! – картинно хлопнул себя по лбу Добрыня. – Завтра сделаю.

До дома Лизы добрались, когда уже совсем стемнело. Тина, выйдя из машины, задрала голову, окидывая взглядом огромный «человейник» в восемнадцать этажей и пятнадцать подъездов:

– Ох ты ж… Это сколько же народа здесь живет?

– Две хороших деревни по старым меркам, – хмыкнул Добрыня, оглядывая местность. – О, красота – вон кафешка, я, пожалуй, там зависну, очень уж есть хочется.

– Кто о чем, – покачала головой Тина. – Телефон не убирай далеко.

– Не волнуйся, занимайся своими делами, а я проведу время в обществе продукции местного общепита.

– Надеюсь, у этого кафе есть лицензия, а у сотрудников санитарные книжки, – пробормотала Тина, направляясь к нужному подъезду, а вслед ей донеслось:

– Я все слышал, добрая моя!

Тина захохотала и ускорила шаг, чтобы успеть войти в подъезд вместе с двумя подростками.

Квартира Лизы находилась на пятом этаже, Тина поднялась в лифте и, выйдя, сразу уткнулась в нужную дверь, нажала кнопку звонка.

– Кто там? – послышался настороженный голос Лизы, и Тина сообразила, что не позвонила в домофон.

– Лиза, это я, Тина. Вошла с жильцами.

Дверь открылась не полностью, Тина заметила цепочку и только потом тонкую руку, снявшую ее:

– Извините… я всегда на цепочку запираюсь и на задвижку еще, – виновато объяснила Лиза, впуская ее в квартиру.

– Нет, все правильно. Это я не подумала, что надо все-таки сперва в домофон…

– Проходите… у меня, правда, мебели нет почти…

– Ничего, как-нибудь разберемся.

– Чаю хотите? – предложила Лиза, проводя Тину в кухню.

– Хочу.

– Тогда садитесь, я сейчас сделаю. – Она засуетилась, доставая чашки и заварку. – За год не очень еще мебелью обросла… хорошо, что хозяйка берет недорого, потому что без мебели совсем сдала. А мне то некогда, то денег не хватает… в общем, не получается пока особо уют наводить, – оправдывалась она, заваривая чай.

– Ничего. Мы, когда переехали, тоже полгода на полу спали, – призналась Тина. – Не в том счастье.

– Я как-то раньше не задумывалась, как это хорошо – свой угол, – произнесла Лиза, поставив перед Тиной кружку и садясь напротив. – Когда ложишься спать и не слышишь, как рядом дышат еще трое… Встаешь, когда хочешь, ложишься, когда хочешь. Днем можно прилечь, если устала… такой кайф… Вы, наверное, опять про монастырь хотите спросить?

– Да. Скажите, вы про гостей обмолвились несколько раз – можете подробнее рассказать? Ну, как они приезжают, кто может приехать, что нужно для этого? Есть ли какой-то отбор, проверка? Живут ли приехавшие в монастыре или одним днем?

По лицу Лизы промелькнула какая-то брезгливая и одновременно испуганная гримаса. Она прикусила нижнюю губу и несколько минут сидела, глядя в свою чашку, словно искала там ответ.

– Принцип там один – сколько денег гость может оставить монастырю. Чем больше сумма, тем выше почести, больше привилегий, больше возможностей.

– А как определялось, что гость может оставить крупную сумму?

– Есть такой сайт… он вроде как легальный, ничего особенного – магазин, торгующий сувенирной продукцией. Но там есть специальный раздел, в котором такие гости регистрируются и договариваются о визите. Духовник сразу заявлял – монастырь существует на пожертвования и всякий, кто хочет услышать проповедь, исповедаться или получить благословение, должен внести пожертвование. Те, кто был согласен, оставляли заявку, духовник лично ее рассматривал, потом либо давал добро, либо отказывал, но всегда в мягкой форме, чтобы не потерять потенциального жертвователя. Мол, вижу, что не созрел ты еще, нужно потерпеть. Ну и оставлял координаты места, где будет ждать проводник. Их доставляют точно так же, как и всех, – на машине из города N, потом на лодке, чтобы они тоже дорогу не видели. Размещают в «чистой» половине монастыря – там вроде как тоже кельи, но с окнами, с удобными кроватями, почти как в гостинице. Там свои послушницы – одни убирают кельи, другие приносят гостям напитки, угощение, если захотят после трапезы.

Лиза умолкла, подобрала под себя ноги и, словно что-то вспомнив, снова их опустила и посмотрела на Тину сперва с испугом, потом чуть улыбнувшись:

– Люблю так сидеть, а в монастыре запрещали. Нельзя ноги в узел завязывать, грех. До сих пор не могу отвыкнуть – сяду, вспомню, потом смешно… Я ведь даже джинсы не каждый день ношу, хоть и накупила несколько пар. Бывает, встану утром, выну из шкафа и обратно уберу, юбку надеваю…

– Это нормально… я одно время тоже только в платьях ходила. – Тина отхлебнула чай. – Лиза, а откуда вы так хорошо разбираетесь в этих гостевых тонкостях?

Лиза долго молчала, потом подняла голову и спросила:

– Тина, я могу вам полностью доверять, правда же? Николай Петрович ведь познакомил нас потому, что вы помогаете таким, как я, но кто сам не в состоянии спастись?

Тина протянула руку, дотронулась до Лизиного локтя:

– Вы можете мне доверять, Лиза. Мне необходимо понимать, как что устроено, потому что я могу спасти тех, кто там. Ну, может, не всех, но кого-то точно смогу. Вы же не выбирали эту веру, вам ее навязали – иначе у вас не возникало бы сомнений, вам не хотелось бы вырваться. А вы хотели и сделали, вы смогли не сломаться, как бы вас ни гнули, начали жить практически с нуля, это трудно, и вы большая молодец, что так хорошо справляетесь. Поверьте, я знаю, о чем говорю. Давайте вместе поможем тем, кто тоже не сам выбирал.

Лиза встала и молча вышла из кухни, и Тина испугалась, что переборщила, взвалив на еще не окрепшую психику девушки такой груз коллективной ответственности – за тех, кто остался в монастыре. Но Лиза вернулась спустя пару минут и положила перед ней флешку:

– Вот. Так получилось, что у меня на факультете был курс информатики, я очень заинтересовалась, много занималась дополнительно и компьютер знаю хорошо. И во время каникул, на четвертом курсе уже, когда