‒ Ида! ‒ шокировано вылупился на женщину Харитон Сергеевич. Он понимал, что игра окончена, но все еще не терял надежды. ‒ Ты… Ты не понимаешь! ‒ заикаясь, он опустил револьвер и побледнел. ‒ Я старался ради нас с тобой! До конца эксперимента оставалось совсем немного. Мы могли родить еще детей, достойных своих родителей.

‒ Для меня Родя, итак, был лучшим! ‒ Суровая со всей силы залепила мужу пощечину. ‒ Негодяй! Как ты посмел угробить собственного ребенка?!

‒ Но я его не трогал! Каким бы бездарным ни был наш сын, я терпел его ради тебя! Две недели назад он провел последний эксперимент, а затем уничтожил все образцы, файлы и записи. Оставил меня ни с чем. Поэтому я повсюду искал Родиона. Зная его, я не сомневался, что он уничтожил не все, слишком много вложил сил. Вот тогда и наткнулся на труп в коллекторе. Сунулся туда, чтобы достать для изучения уже отработанный материал!

‒ И ты хочешь, чтобы я поверила лжецу, скрывавшему столько лет правду?

Глаза женщины горели огнем. В них читалось, что она, наконец, в курсе всего, что совершил ее супруг. Видимо Сабит изложил по дороге беседу с Радовой.

‒ Родя рос такой же сволочью, как ты, ‒ мрачно прохрипела Ираида Моисеевна срывающимся голосом. ‒ Затем старался угодить тебе, продолжая творить ужасные вещи. Я рада, что перед смертью, он осознал, как сильно ошибался и попробовал исправить все, что вы натворили. В отличие от гнусного отца мой мальчик сделал правильный выбор ‒ своего будущего ребенка!

‒ Что?! ‒ на лице старика отразилось столько эмоций, что все и не передать ‒ изумление, озарение, счастье, испуг, неизбежность.

‒ Ты правильно услышал, девушка нашего сына беременна. Надеюсь, Карина позволит обеспечить им достойную жизнь, и хотя бы раз взять внука на руки. Но тебе ничего из этого не грозит. Не желаю тебя больше видеть!

Несмотря на все отрицания, крики и мольбу, Сурового увели из комнаты.

***

Подоспевшие медики уложили Мирного на каталку и вывезли на улицу к машине скорой помощи. Бледная Дубравина суетилась рядом, впервые проявляя пусть и скупую, но заботу. Тогда как сам Сева мог делать только одно ‒ с удивлением пялиться на Копранского. Лина с таким же выражение лица смотрела на напарника, но интересовало ее другое: откуда он знаком с Демидом Елизаровичем. Ей это человек был хорошо известен. Агент прекрасно понимала, зачем Копранский примчался. Поэтому услышав его вопрос, ни капли не удивилась.

‒ Ты в порядке? ‒ сухо спросил мужчина, однако в глазах на секунду мелькнула неподдельная забота. Дубравина только плотнее сжала губы. ‒ Где ты оставила записи? Они имеют огромное значение.

‒ В лесу, ‒ прорычала девушка, ‒ завернула в шапку и закопала под упавшим деревом, рядом с ублюдком без половины башки.

‒ И телефон, будь добра.

Лина матюкнулась и нехотя протянула аппарат. Человек за спиной Демида Елизаровича быстро удалил все, что касалось расследования, включая снимки формул, и вернул сотовый обратно. Копранский благодарно кивнул и в сопровождении двух человек убежал в сторону леса.

‒ Ты знаешь его? ‒ не понимая, что происходит, спросил Мирный.

‒ Это тот, кто всегда забирает самое ценное, из того, что агентам «Вертикали» удается найти, ‒ успела ответить Дубравина, прежде чем напарника погрузили в карету скорой помощи.

***

Северина Владленовича увезли, а расстроенная Лина ждала, пока перевяжут поврежденную руку.

‒ Спасибо вам огромное!

Суровая появилась так внезапно, что девушка дернулась и сморщилась от боли.

‒ Вы теперь точно считаете меня ненормальной? ‒ печально спросила женщина и, не ожидая ответа, продолжила сама: ‒ Сумасшедшая мать, что не захотела верить в смерть сына. Но я его видела так же четко, как вас сейчас.

‒ Ираида Моисеевна, передо мной не надо оправдываться, ‒ заверила Дубравина. ‒ Называйте встречу с Родионом, чем угодно: провидением, предчувствием, ясновидением, ‒ неважно. Главное, ваш рассказ помог найти его записи и это место. Я считаю, что ваш сын приходил попрощаться, и исправить ошибки. Он обещал познакомить вас с любимой девушкой, и сдержал слово. Живите счастливо и не оглядывайтесь назад.

‒ Он хотел, чтобы я позаботилась о них, ‒ улыбнулась Суровая, поддерживая речь Лины. Она вроде как собралась уйти, но замешкалась и притормозила. ‒ Я знала, что не ошибусь, если попрошу прислать именно вас.

Агент подняла заинтересованный взгляд. Ираида Моисеевна культурно попросила докторов предоставить минутку на уединение с пациентом. Когда женщины остались одни, она тихо призналась:

‒ Мы не знакомы лично, но Алекс о вас рассказывал.

‒ Вы с ним встречались?

‒ А откуда думаете у меня такие связи, чтобы просить поддержки у «Вертикали»? Когда-то я тоже имела доступ к секретным полигонам. Однажды мне повезло работать со Ступовым в паре. Я не сомневалась, если кто и сможет разобраться в моем деле, то только его ученица. Знаешь, ‒ добавила Суровая, загадочно прищуриваясь, ‒ я ни на секунду не поверила, что Александра могла сгубить обычная авария. Не тот он человек. Ты сделала для меня больше, чем кто-то другой за всю мою жизнь. Если когда-нибудь понадобится помощь, ты всегда ее найдешь здесь.

На сей раз Ираида Моисеевна уверенно развернулась, но уйти не дала Лина.

‒ Постойте, я должна кое-что сказать. Родиона ваш муж и правда, не трогал. Его убил другой человек.

‒ Я в курсе, ‒ обернувшись, улыбнулась женщина. ‒ Вы ведь арестуете того, кто это сделал, правда?

***

Мало того, что Дубравиной пришлось провести час в больнице, пока разбирались с ее рукой, так еще и Копранский устроил допрос с пристрастием. Ни любимую шапку Лины, ни записи не нашли. Перекопали пол леса и никаких результатов. Провели обыск во всех трех номерах агентов «Вертикали», опросили Хожаева и Мирного, притащили усовершенствованную «сыворотку правды» и только после этого отстали.

Агент и сама поначалу диву далась, куда делись формулы младшего Сурового, но затем пришла к выводу, что Барракуда помогал неспроста. Записи наверняка украл он. Что ж, девушка злорадствовала от всей души, на кого бы незнакомец ни работал. Главное, формулы не достались