Он видит нас, и в его взгляде калейдоскоп самых разных эмоций.

Демид втягивает воздух сквозь сжатые зубы, под нос тихонько ругается, а его лучший друг, расталкивая толпу, уже идёт к нам, натягивая на лицо самое радостное из возможных выражений.

Я так крепко сжимаю зубы, что вот-вот эмаль испорчу. Яся удивлённо охает и как-то вся напрягается. Будто виновата в чём-то, словно преступление совершает.

Сам не знаю, что меня толкает к тому, чтобы взять её за руку. Не спрашивая разрешения, я переплетаю наши пальцы, ловлю краем глаза удивлённый взгляд Ярославы. Никита всё ближе, и мне совсем не улыбается быть с ним на одной территории. Не сейчас.

Он же твой лучший друг, орёт подсознание. Но ещё он сволочь, который не умеет держать штаны застёгнутыми.

—Оу, ребята,— Никита улыбается так широко, что вот-вот треснут щёки.— Не ожидал…

Он закладывает руки в задние карманы и дёргает подбородком в сторону.

—Демид, на пару слов.

—Нет,— качаю головой, а Яся всё-таки вырывает руку и делает шаг вперёд.

—Просто поговорим,— нажимает Никита, а я качаю головой.

—Драться я с тобой не буду.

—Лавр,— Никита осуждающе смотрит на меня и только присутствие Яси пока что останавливает его от того, чтобы дать мне в морду прямо сейчас.— Не думал, что ты такой козёл.

Последнюю фразу он буквально выплёвывает, а во взгляде мелькает что-то похожее на обиду.

—Ещё какой!

—Что вообще происходит?!— Яся мечет гневные взгляды от меня к Никите и обратно.— Какие драки? Совсем сдурели?

—Просто твой кавалер, Ярослава, решил, что может крутить шашни с девушкой, которая мне нравится. За это надо быть готовым получить в морду.

—Только попробуйте!— Яся злится и даже ногой топает, упирая руки в бока.— Вы же не животные.

—Ты ничего не понимаешь,— Никита смотрит на Ярославу неожиданно тепло.— Ты мне нравишься, и он знает об этом. Знает и всё равно лезет!

—Никита, но он… я… Никита, давай поговорим?— Яся в жалобном жесте складывает руки на груди и делает шаг к Никите, но тот уже не обращает на неё внимания.

Он злится. На меня, а ещё на себя, потому что его сбивает с толку то, что он чувствует к Ясе. Ему непривычно и странно, он пытается как-то с этим справиться, но не выходит.

—Яся, отойди в сторону,— Никита наступает, сжимая кулаки, а я складываю руки на груди. Детский сад.

Напряжённая тишина натягивается струной, но вдруг с противным звуком лопается — звонит Ясин телефон.

—Только попробуйте подраться!— снова заявляет, тянется в сумочку за мобильным.— Дашка, что такое? В смысле? Даша, успокойся! Я сейчас приеду!

С каждым словом в её голосе всё больше паники, и даже Никите не до драки. Он удивлённо смотрит на Ярославу, а она отнимает трубку от уха и хватает ртом воздух.

У неё паническая атака, и это не шутки.

—Что такое? Синеглазка, а ну на меня посмотри!

Я беру её за плечи, легонько встряхиваю, замыкая её взгляд на себе.

—Демид, там… там… там пожар! Общага горит!

И кажется, именно в этот момент слышится звук сирен, а в небе видны яркие всполохи.

—Мне надо, я поеду,— Яся неловко вытряхивает содержимое сумочки на землю, присаживается рядом и роется в кучке барахла, пока не вытаскивает конверт.— Вот, Демид, возьми пригласительные. Я поеду, ты отдыхай.

Позабыв о десятке нужных вещей, упавших на асфальт, Яся срывается с места, но я ловлю её за руку и удерживаю рядом. Ошарашенный Никита собирает разбросанные девичьи штучки и абсолютно молча, с какой-то решительной суровостью заталкивает их обратно в сумку Яси. Она машинально кивает, но по блуждающему взгляду кажется, что она не здесь, не с нами.

—Быстро в машину,— подталкиваю ошалевшую Ярославу, и она, будто очнувшись, кивает часто-часто и шуршит в сторону парковки.

—Куда это ты её увозишь, рыцарь недоделанный?!

Никита, о котором успел забыть, наступает на пятки, но мне не до него.

Если оставить Ясю сейчас одну, она таких бед наделает. На этот раз точно под машину попадёт или с крыши свалится, знаю я её.

—Синеглазка, значит?— не унимается Никита, и я чувствую аромат алкоголя, исходящий от него.

—Ты выпил, что ли?— распахиваю дверцу машины, вталкиваю туда Ярославу, а Никита хватает меня за плечо.— Отцепись, придурок! Потом поговорим!

—Нет, сейчас,— он замахивается, но я успеваю среагировать: перехватываю руку, скручиваю её за спиной буйного друга.— Потом. Поговорим.

—Лавр, ты не имеешь права рядом с ней крутиться,— хрипит Никита.— Я первый её увидел, она моя. Это нечестно, это за рамками кодекса.

Ну вот только тебя не хватает. Да-да, я помню про кодекс, но это смешно!

—Проспись лучше,— я снова отталкиваю Никиту и пока он не успел среагировать, сажусь в машину и завожу мотор.

Действую на уровне инстинктов. Утапливаю педаль в пол, разгоняю тачку до максимально допустимой отметки, а Яся охает на заднем сиденьи, цепляясь руками за поручень, чтобы не скатиться на пол, даже несмотря на ремень безопасности.

—Держись, Синеглазка, будет быстро.

Я мог бы не знать, где находится общага, но легко бы нашёл её по дымному облаку и отблескам огня. Они делают небо багряным. Кроваво-красным, зловещим.

Мой телефон разрывается от количества входящих сообщений и звонков обеспокоенных приятелей, но я всё игнорирую. Не хочу отвлекаться.

—Демид, ужас какой,— восклицает Ярослава, указывая рукой на столб огня, взлетающего вверх.— Пусть все будут живы. Пусть будут,— причитает едва слышно.

Торможу тачку, прошу Ярославу остаться внутри, пока я всё не проверю, но разве эту сумасшедшую удержишь? Уже рвётся вперёд едва ли не быстрее меня, ищет знакомых, а найдя свою рыжую подружку, кидается её обнимать.

Взъерошенная Даша стоит в плотной толпе пострадавших, кутается в плед, переминается с ноги на ногу, из-под клетчатой ткани торчат голые ноги. Многие полураздеты, плачут, кто-то громко ругается, а растрёпанный совершенно ошалелый ректор носится по периметру и чуть не волосы на голове рвёт.

Рыдания смешиваются с истерическим смехом, громкими проклятиями. Меня толкает в плечо Обухов, качает головой, округляя глаза и тихонько матерится масштабу катастрофы. Корпус общежития, в котором поселилась Синеглазка, горит стремительно. Три пожарные машины на передовой, а я нахожу глазами Ясю. Её плечи дрожат, а вокруг стайка испуганных девчонок, оставшихся вдруг без жилья. На земле валяются сумки, наспех утрамбованные вещами, какие-то книги, даже несколько купюр валяется в луже. Апокалипсис, не меньше.