— О, Маргарет! — казалось, еще секунда и Элизабет расплачется. Но вот наконец она сглотнула слюну и отвернулась к окну. — Пойди, займи их чем-нибудь, пока я успокоюсь. Маргарет бережно взяла сестру за руку, потом вернулась в купе.

Мама листала женский журнал «Вог», читая вслух отцу отдельные места, очевидно, забыв о том, что ему такие темы абсолютно неинтересны.

— Кружева уже отходят. Надо же, я совершенно не заметила. А ты? — Он никак не отреагировал. Впрочем, это ее ничуть не смутило. — Послушай, что они пишут. В этом сезоне самый модный цвет — белый. А мне как раз не нравится. В белом я плохо смотрюсь.

Отца ничем не пронять, на лице жесткая чопорная улыбка. Он явно доволен собой, своим превосходством. Маргарет знала причину — он опять оказался прав, подавил бунт младшей дочери, победил, показал, кто в семье главный. Но ничего, он еще не знает, какой сюрприз приготовила ему старшая дочь. Неужели у Элизабет получится? Одно дело сказать обо всем Маргарет, совсем другое — отцу. В последний момент она может испугаться. Маргарет сама хотела все прямо сказать отцу — не вышло.

Но, даже если сестре удастся и она поговорит с отцом, нет никаких гарантий, что ее отпустят. Да, ей двадцать один, у нее есть свои деньги, но отец тверд как кремень и, если что-то решил, не отступит. Он ее не пощадит, сделает все, чтобы удержать. В принципе, отец не против того, чтобы дочь присоединилась к фашистам, однако сам факт, что она выступает против отцовской воли, когда все уже решено, приведет его в бешенство.

У Маргарет было много стычек с отцом, и она хорошо помнила, чем они все кончались. Вот так же он пришел в негодование, когда узнал, что она без его разрешения научилась водить машину, а когда выяснилось, что она ходила слушать Мэри Стоп, одну из первых энтузиасток применения контрацептивов, его едва не хватил удар. Правда, тогда ей удалось справиться с ситуацией, благодаря тому, что действовала она тайком. При прямом столкновении она всегда терпела поражение. В шестнадцать лет он не отпустил ее отдохнуть за город с двоюродной сестрой Кэтрин и несколькими ее друзьями, хотя в этом не было ничего дурного: детей опекали викарий и его жена. Отец решил не пустить ее просто так, на всякий случай, из-за того что там, видите ли, были вместе мальчики и девочки. А самый большой скандал разгорелся у них из-за посещения школы. Она умоляла, просила, рыдала, стояла на коленях — все напрасно, он остался непреклонным.

Школа — пустая затея для девушек, им это совершенно не нужно, просто трата времени — так, кажется, твердил отец. Они растут дома, становятся взрослыми и выходят замуж.

Однако должен же когда-то наступить конец. Он не может вечно запугивать, третировать, помыкать своими детьми!

Маргарет чувствовала себя неспокойно. Чтобы отвлечься, она пошла пройтись по вагону. По лицам остальных пассажиров американского клипера она догадалась, что они испытывают то же странное чувство, что и она: подавленность пополам с приятным волнением. Когда пассажиры садились в поезд на вокзале Ватерлоо, были слышны оживленные разговоры, шутки, смех. На вокзале они оформляли багаж. Правда, произошла некоторая заминка из-за маминого огромного сундука, вес которого во много раз превышал допустимые нормы, но мать проигнорировала все замечания, которые сделал персонал компании «Пан Ам» и в итоге делать нечего, сундук оформили. Молодой человек в форменной одежде взял их билеты, проводил в специальный вагон. А потом, выехав за город, все приуныли, сделались какими-то тихими, будто каждый в душе прощался со страной, с родным домом, который мог больше никогда не увидеть.

Среди пассажиров находилась одна знаменитость — известная американская киноактриса. Может быть, в какой-то степени ее присутствие тоже было причиной некоторого возбуждения. Ее звали Лулу Белл. Сейчас рядом с ней сидел Перси, и они болтали так непринужденно, будто знали друг друга всю жизнь. Маргарет сама хотела бы поговорить с ней, но не могла вот так просто встать, подойти и завязать беседу. У Перси совсем другой характер, он без комплексов.

В жизни Лулу Белл выглядела старше, чем на экране. Маргарет поняла, что ей уже где-то ближе к сорока, хотя Лулу все еще играла девушек и юных невест. Так или иначе, она была замечательная — маленькая, подвижная, как изящная крошечная птичка, воробышек или королек.

Маргарет улыбнулась ей и тут же услышала:

— Ваш маленький братец доставил мне истинное удовольствие.

— О, правда? Надеюсь, он хотя бы был вежлив?

— Ну конечно, Перси рассказал мне все о вашей бабушке Рэчел Фишбейн. — Ее голос стал серьезным, будто она затронула тему трагического героизма. — Должно быть, это была восхитительная женщина!

Маргарет оцепенела от такого нахальства мальчишки. Как мог Перси без зазрения совести обманывать абсолютно незнакомых ему людей. Что он наболтал этой бедняжке? Краснея от возмущения, она деланно улыбнулась — этому Маргарет научилась у матери — и прошла дальше.

Перси всегда был шалопаем, позднее за его проказами все явственнее стал проглядывать смелый, дерзкий характер. Он рос, мужал, голос становился более низким, а шутки и забавы — более острыми, порой даже опасными. Он все еще боялся отца и сопротивлялся его диктату только при поддержке Маргарет. Но она знала, что недалек тот день, когда Перси выкажет открытое неповиновение, это будет настоящий бунт, революция. Справится ли тогда отец? Сломает ли он мальчишку так же просто, как проделывал это со своими дочерьми? Маргарет не была в этом уверена.

В конце вагона за столиком сидел загадочный человек, который показался Маргарет смутно знакомым. Высокий мужчина с проницательным взглядом горящих глаз, он выделялся в этой хорошо одетой, откормленной толпе прежде всего своей невероятной худобой и поношенным костюмом из толстой грубой ткани. Волосы острижены очень коротко, будто его недавно выпустили из тюрьмы. Лицо взволнованное, напряженное.

Она посмотрела на него и, встретив его взгляд, внезапно узнала. Нет, они никогда раньше не встречались, но она видела его фотографию в газетах. Это был Карл Хартманн, немецкий социалист и ученый. Решив хоть однажды взять пример с брата и перебороть свою застенчивость, она села рядом, представилась. Заклятый враг Гитлера и нацистской верхушки, Хартманн, благодаря своему мужеству, выглядел героем в глазах многих европейцев, представителей молодого поколения.

Примерно год назад он куда-то исчез, и стали подозревать самое худшее. Теперь Маргарет убедилась, что ему удалось бежать из Германии. Он выглядел как человек, выбравшийся из ада.

— Весь мир гадал, что с вами случилось, — обратилась она к своему кумиру.

Он ответил на правильном английском, хотя и с сильным акцентом.

— Меня поместили под домашний арест, но разрешили продолжать научные исследования.

— А потом?

— Потом я исчез, — ответил он просто. Хартманн представил ей сидевшего рядом мужчину. — Вы знакомы с моим другом бароном Гейбоном?

Маргарет слышала об этом человеке. Филипп Гейбон был французским банкиром, который тратил свое огромное состояние на защиту евреев, британское правительство считало его сионистом. Много времени он проводил, путешествуя по разным уголкам мира и уговаривая власти многих стран принять беженцев-евреев из нацистской Германии. Это был невысокий круглый человечек с аккуратной бородкой, одетый в дорогой черный костюм, сизо-серую жилетку, на шее серебристый галстук. Маргарет догадалась, что именно он заплатил за билет немецкого ученого. Поздоровавшись, она продолжила беседу с Хартманном. — В газетах ничего не писали о вашем бегстве.