Глеб заволновался: в гроте – четко по диагонали, кормой к морю – стоял «Гамбринус»! Вот он, родненький, он уже успел привыкнуть и полюбить этого компактного морского красавца не первой свежести, но еще бодренького. Дизель-электрическая силовая установка, максимальная скорость двадцать два морских узла, что для посудины данного класса очень даже прилично… Якорная цепь была опущена. На кормовой палубе горел фонарь, рассыпая брызги рассеянного света. С нижней палубы доносились приглушенные мужские голоса.

– Хорошо я тебя привела, – обрадовалась Ева. – И что теперь будем делать? Поплывем обратно?

– Надо подождать… – задумчиво пробормотал Глеб.

Будь он проклят, если в окружающих складках засела засада! Он давно бы ее вычислил. Небольшая охрана шлюпа – и это все. У Рафаэля мало людей, чтобы расходовать их на бессмысленные проекты. А еще он уверен, что люди, у которых свистнули шлюп, никогда его не найдут.

Но он должен был подстраховаться. Он ждал, вглядывался в уплотняющийся сумрак. Из каюты по-прежнему доносились голоса, кто-то громко ржал. В карты играют, догадался Глеб. По ушам кому-то перепало. Отлично парни несут службу.

Впрочем, чего им бояться? Это Глеб Дымов должен бояться – во всяком случае, пока он безоружен…

Они бесшумно подплывали. Приближался задранный к небу полуют, благодаря которому шлюп напоминал классическое парусное судно в миниатюре. План не оформлялся, но ощущение того, что уходить не стоит, превращалось в уверенность. Он собрался уже податься на нос, как заскрипела дверь, и ноги в тяжелых бутсах затопали по лестнице.

– Замри, – шепнул Глеб, и две головы на поверхности моря превратились в неподвижные «пеньки».

Воздвигся силуэт – плечистый парень в майке на голое (и вполне упитанное) пузо, в широких штанах с массой ненужных карманов. Он постоял у борта, потом поднялся по скрипучей лестнице на полуют и несколько мгновений созерцал покрытую вечерней пеленой красоту. Выдалась прекрасная возможность потренировать нервную систему. Тусклый фонарь над сплющенной надстройкой освещал только палубу. Он мог, конечно, разглядеть в нескольких метрах под собой человеческие головы, но только после того, как глаза привыкнут к темноте. А в планы такое не входило. Парень закурил – пламя от бензиновой зажигалки озарило одутловатое лицо с мешками под глазами, затейливо выстриженные виски. После этого он харкнул в воду (с небольшим недолетом до «цели»), начал расстегивать штаны – ведь лучше нет красоты…

Ева стиснула Глебу руку – мол, терпим, господа, терпим, ну, пришел человек на зов природы… Дымов чуть не взревел от возмущения – какой-то грязный шкет будет тут на него, на бравого майора российского спецназа, практически на Героя России!.. Какого дьявола – на шлюпе есть гальюн!

Зажурчала «водичка» – слава богу, что любитель опорожняться в море не стал соревноваться с самим собой на дальность. Сделал свои дела, жадно затянулся сигаретой, которая тлела со скоростью бикфордова шнура, щелчком отправил в море – и она зашипела под носом у Глеба…

– Йоханн, ты скоро?! – проорали из каюты на ломаном английском.

– Скоро, скоро, – ворчливо бросил пират, подтянул мотню и неторопливо побрел к своим товарищам.

Ева задыхалась от смеха.

– Трижды унизил, гад… Плюнул, помочился и бычком чуть не уделал…

– Ты не боишься? – удивленно спросил он.

– Вообще-то боюсь, – перестала она хихикать. – Не поверишь, Глеб, боюсь, как потери девственности. Зубы сводит, как боюсь. Но что поделать, если сама напросилась? У тебя есть план?

– Нет, – признался он. – Но отсутствие плана не освобождает от выполнения работы. Поступим так – сейчас ты возвращаешься на берег и терпеливо ждешь моего сигнала. Как только подам знак – а это будет крик неясыти, обитающей на территории Европы, – ты срываешься с места и бежишь на «Гамбринус». Если неясыть не кричит – бежишь в обратную сторону…

– А кроме неясыти, ты знаешь какие-нибудь крики? – слегка повеселела девушка.

– Да, я знаю крики многих тропических птиц, – немного приукрасил Глеб. – Но проблема в том, что эта птица может действительно крикнуть…

Плана по-прежнему не было. Будь он обвешан оружием, легко бы управился. Расположись пираты на палубе и смотри в другую сторону, и он один с ножом – вероятность пятьдесят на пятьдесят. Но когда он с ножом ворвется в каюту, где компания при стволах… шансов не схватить шальную пулю, мягко говоря, не густо. Ладно, он постарается их выманить…

Осторожно разгребая воду, он приблизился к иллюминатору. Судно имело низкую осадку, и можно было не задирать голову, чтобы рассмотреть, что творится в каюте. Горела электрическая лампочка, что свидетельствовало о заведенном генераторе. Количество горючего позволяло. Личные вещи спецназовцев были разбросаны. На столе перед игроками в карты лежал игривый бюстгальтер Татьяны – он и являлся, видимо, за неимением денег, главной ставкой в игре. Три мужские особи характерной демонической наружности швыряли карты на стол и гоготали. Двое были азиатами, третий – что порадовал минуту назад свой мочевой пузырь – носил белобрысый пробор и, судя по габаритам, злоупотреблял мучным и сладким. Несколько минут Глеб подглядывал за ними. Дверь в каюту была закрыта и заперта на задвижку – какие-то начальные представления о безопасности эти парни имели. Внезапный визит исключался. На коленях у двоих лежали французские автоматы, у третьего к поясу была пристроена кобура с короткоствольным «бульдогом», а у стены стояла штурмовая винтовка «М-4» – модифицированный вариант знаменитой «М-16». Налет «на шару» не прокатывал. Глеб отплыл на пару метров, прислушался. В гроте было глухо, как в танке. Он невольно задумался – разнесутся ли по округе выстрелы или их проглотит здешняя акустика?

Он уже подался на нос – там имелась встроенная лестница на палубу, – как вдруг похолодел…

О слуховой галлюцинации речь, по-видимому, не шла. Слишком отчетливо скрипнула лестница, ведущая с верхней палубы на нижнюю. Раздался вкрадчивый стук, и мелодичный женский голос ласково и напевно произнес по-английски:

– Мальчики, вы не слишком заняты?..

Не веря своим ушам, он кинулся обратно к иллюминатору, приник к нему, едва не сплющив нос. Если речь и шла о галлюцинации, то только о коллективной! Пираты бросили карты и потрясенно выставились друг на друга. Тот, что с пробором и художественно выстриженными висками, взялся прочищать указательным пальцем ухо. В дверь вторично поскреблись.

– Мальчики… – и такая сексуальная ласка звучала в этом голоске…

Один из азиатов внезапно задрожал, схватился за автомат и начал что-то бегло вещать товарищам – видимо, убеждал, что легенды о коварных русалках имеют под собой научное обоснование. Но товарищи не верили в мистическую чепуху, они досадливо отмахнулись, привстали и с закушенными губами отправились на чарующие звуки…

Да что же она творит, идиотка! Почему эти штатские лезут, куда их не просят, а потом обижаются на том свете, что их убили! Он поплыл вразмашку на нос, дрожащими пальцами нащупывал лестницу, бросился вверх, сорвался, снова устремился ввысь – взлетел на полубак, заплясал на скользкой поверхности, насилу устоял. Сердце отбивало бешеную лезгинку, когда он крался, согнувшись вопросительным крючком, на корму. Катран уже в кулаке, подвести не должен. А на корме собравшихся зрителей поджидало такое эротичное кино…