Поначалу обменный курс евро по отношению к доллару был равен 1,18:1, но с тех пор он существенно колебался. В 2000 г. упал до минимальной величины – около 83 центов к доллару, но впоследствии, по мере постепенного обесценивания доллара, превысил изначальный уровень, и теперь евро превращается в альтернативную резервную валюту. Этот рост курса евро обусловлен скорее структурной слабостью американского доллара, нежели внутренней силой зоны евро. На самом деле, чем сильнее евро, тем с большими трудностями сталкиваются экономики зоны евро при попытках найти выход из стагнации посредством экспорта.

Старт евро в ноябре 1998 г. сопровождался заключением так называемого Пакта стабильности, установившего штрафы для всех членов зоны евро, чей бюджетный дефицит превышает 3 % в год. Эти уровни были зафиксированы в Маастрихтском договоре, который составил основу единой валюты и был задуман для того, чтобы привести государства зоны евро в соответствие с едиными правилами.

К 2003 г. вся зона евро нарушила трехпроцентный предел, превратив пакт в фарс. У Франции и Германии дефициты намного превышают данный показатель. Неспособность этих стран соблюдать нормы, которые ими же и были, в сущности, продиктованы, отражает глубинные проблемы французской и немецкой экономики, которые и являются причинами стремительного роста дефицита в периоды спада.

Несмотря на попытки проведения структурных реформ (например, пенсионной реформы во Франции и времени начала работы в Германии), экономики Германии и Франции остаются устаревшими и непригодными для жестких финансовых ограничений, предусмотренных Пактом стабильности. В результате рост экономики еврозоны в 2004 г. составил всего 2 %. Прогноз на 2005 г. таков же: застой в экономике Германии, Франции и Италии снижает выраженный в процентах средний показатель роста экономики зоны евро.

Появление 10 новых государств-членов в мае 2004 г. сделало принятие решений на основе консенсуса еще более трудным и маловероятным. Новые члены «клуба» принесли с собой изрядный багаж. Особенно это касается Польши, крупнейшей среди новичков по численности населения.

Считается, что сельское хозяйство Польши существенно отстает от стандартов, требуемых ЕС, а польское здравоохранение ниже всякой критики. Несколько лет назад все 10 новых членов начали переговоры о вступлении в Европейский союз в приподнятом настроении и с надеждой на то, что им уготовано экономическое чудо в его испанском или ирландском варианте. Это чудо должны были принести субсидии Евросоюза и доступ к его рынкам, которые позволили бы новым членам быстро и безболезненно повысить уровень жизни, остающийся гораздо ниже среднего для Европейского союза уровня. Но эти надежды были чрезмерно оптимистичны.

Крупные государства-члены Евросоюза, в частности Германия и Франция, более не демонстрируют предрасположенности к щедрости. Кроме того, все члены «клуба», за исключением Ирландии, ввели для граждан новых членов союза ограничения на въезд и работу. Попытки изменить способ голосования в Европейском союзе, где решения принимались бы не консенсусом, отложены. Вывод очевиден: расширьте состав маленького уютного клуба с 15 до 25 членов, особенно если доход на душу населения во вновь принятых странах в среднем составляет лишь четверть этого показателя в старых членах, – и непременно придете к трениям и замедлению принятия решений.

Члены зоны евро сталкиваются с множеством проблем, при этом самая существенная связана с полным принятием единой валюты в июне 2002 г. Она состоит в следующем: мощные оживления рынка облигаций, имевшие место в 2002 г. и в начале 2003 г., были ослаблены состоянием экономик двух основных стран зоны евро. Разумеется, темпы роста экономик новых членов ЕС намного превышают и будут превышать средние темпы роста экономики зоны евро. То же самое следует сказать и об относительных темпах роста других потенциальных членов, дожидающихся своей очереди на вступление в союз, в том числе Хорватии, Болгарии, Албании, Боснии, Македонии, Сербии и, конечно же, Турции. Но эти сравнительно быстрые темпы роста обусловлены скорее низким исходным уровнем экономического развития этих стран, нежели щедротами старых стран-членов. Действительно, исследовательская служба журнала «The Economist» вычислила, что даже если новые и потенциальные члены союза будут развиваться темпами, вдвое превышающими сложные темпы роста нынешних членов, им понадобится 50 лет на то, чтобы догнать более богатые страны. А Румынии на решение этой задачи понадобится 80 лет!

Крупные государства-члены Европейского союза, особенно Германия и Франция, более не склонны проявлять щедрость и передавать огромные суммы денег новым членам, как делали это в прошлом. Кроме того, попытки изменить систему голосования, при которой решения принимались бы не консенсусом, ни к чему не привели. Так внутри «клуба» стали формироваться «клубы» поменьше. Правилами пренебрегают, а раздражение по поводу того, кто и что получает из Евросоюза, нарастает. Исходная концепция «создания площадки, равной» для всех стран Европы, которая позволила бы добиться всеобщего процветания и положила бы конец вековым противоречиям, так долго ввергавшим континент в бедствия, оказалась теорией, трудно осуществимой на практике.

Между тем зона евро, т. е. государства, принявшие евро в качестве единой валюты, переживает серьезные неприятности, которые в разной степени распространяются и на другие европейские страны. Члены Европейского союза, не входящие в зону евро (самая значительная из них – Великобритания), сталкиваются со своими трудностями, но не ощущают ограничений, налагаемых «единой для всех» валютной политикой. Европейский центральный банк действительно называют «центральным банком любой нуждающейся страны», и это соответствует действительности. Проблемы стран-членов зоны евро разнообразны, но самая важная из них связана с полным принятием единой валюты в июне 2002 г., которое означало подчинение разных стран одинаковым правилам и ограничениям.

Франция и Германия страдают от того, что можно было бы назвать «японитом», – эти страны увязли в экономических моделях, приносивших пользу в другой экономической вселенной. Эти модели, определяемые в целом как социальный капитализм, привели обе страны к экономическому застою, огромным обязательствам по пенсиям, сложной демографической ситуации (см. раздел о старении населения) и к негибким рынкам рабочей силы, не говоря уже об огромной задолженности национальных правительств и многолетних проблемах дефицита. Словом, картина неприглядная, и легких способов исправления положения не существует, прежде всего потому, что евро принимает на себя груз последствий неизбежного дальнейшего обесценивания доллара США. Это создает крайне негативные условия для экономического развития зоны евро.

Европейская экономическая «модель» в сущности интервенционистская. Она приводит к большим социальным расходам, высоким ставкам заработной платы и в конечном счете к безработице.

В основе Европейского союза лежат странности управления. Порыв, направленный против «несправедливой конкуренции», на практике оказывается проявлением синдрома «нестандартной собаки»: всех более крупных собак необходимо подогнать под средние стандарты собачьего роста. В тех странах, где более низкие заработные платы, более низкие налоги и большая продолжительность рабочего дня, существует «несправедливость», и их следует вывести на средний уровень. Уникальный успех, достигнутый Великобританией по сравнению с другими крупными европейскими государствами, – результат общего сопротивления ограничениям, устанавливаемым «завистливым регулированием», но вмешательство начинает поглощать даже эту страну. Возможно, в будущем ей также уготованы низкие темпы экономического развития и «судорожно закрывающиеся шторы» назойливо любопытствующих соседей, с одержимостью добивающихся гарантий того, чтобы никто не преуспевал, если это не удается им!