большое. Ты уж извини, что накричала на тебя за эти тапки, ты совсем не виноват.

– Да ладно тебе, – отмахнулся Василий, – мог бы и сам догадаться принести пораньше, чего уж там. Меня другое сейчас интересует. Почему Пашка не поправился…

– Крови много потерял, – ответила Даша, – я пока догадалась заговор прочитать, из него кровища хлестала как из ведра.

– Нет, не то… – задумчиво ответил кот, – после такого мощного лечения, которое мы с вами провели, он как минимум должен был своими ногами в скорую зайти, а у него всего лишь кровотечение остановилось, и рана слегка затянулась, шрам на всю жизнь останется, а не должно было… По идее, мясо сразу должно было нарасти, ведь рана совсем свежая.

– Может, ты чего-то перепутал? – предположила Таня, – Или у меня сил не так много, как ты думаешь…

– Нет, я уже десять раз все перепроверил, у меня ещё память, слава богу ого-го какая. Да и ты у нас силой своей за сутки поле засадила, так что дело не в нас. Я уже второй раз в жизни такое вижу, и первый, кстати, тоже был с ним. Тогда, как Дарья над ним не билась, смогла только смерть остановить, а дальше в больнице долечивался. У меня вообще такое впечатление, что что-то на нем такое лежит, что и жить не дает и умереть не разрешает, мыкается бедный парень между небом и землей. Понимаете, рана затянулась ровно настолько, чтоб он не умер. И всё…

– Думаешь, все-таки бабкино проклятье? – предположила Даша.

– Да все может быть.

– Но мы же его тщательно проверили и ничего не нашли.

– Ха, а ты думаешь, что у него обязательно должен черт на хребтине сидеть, как у того чудика на столбе? Ничего подобного! Это может быть и пояс безбрачия на талии и шлейф, который закручивается на твоей шее, черный нимб над головой, маленькие рожки, любая странная родинка, метка на теле, да вообще много чего. На самом деле может быть всё что угодно и означать всё, что угодно. И кстати, тщательно мы его не проверяли. У меня на это дара не хватит, а у тебя опыта.

– Даш, а ты видела у этого МЧСника такая красивая родинка над губой, – вдруг, задумчиво произнесла Таня, – наверное, его жена по ней с ума сходит.

– Честно? Даже не заметила, – растеряно ответила Даша, – а жены у него нет, так же как и детей и родителей. Все в авиакатастрофе погибли.

– Это он тебе сам рассказал?

– Нет, это я сама увидела, когда он мне руку жал. Кстати, очень неприятная функция у моего дара. Я как раз не любитель заглядывать в чужую жизнь.

– Ммм, жалко мужика, вроде хороший дядька, – ответила Таня, кокетливо поджав губки.

– Какой он тебе дядька, – встрял в разговор Василий, – ему от силы тридцать лет.

– Это он для меня вроде как не старый, у меня таких знакомых пруд пруди, а для неё он дядька, разница-то в возрасте большая, – пояснила Даша коту.

– Чего это большая, ничего не большая, – начал возмущаться кот, – в наши времена тринадцатилетних замуж за пятидесятилетних отдавали, и ничего… Детишек рожали только в путь… – начал вспоминать Василий.

– Ну, в наше время и семидесятилетние умудряются на двадцатилетних жениться и детишек рожать, – рассмеялась Даша, – знаешь, какие из них заботливые отцы получаются.

– Стрекозлы они, а не отцы, – разбушевался Василий, – кто ж в таком возрасте детей рожает? А кто их потом воспитывать будет?

– Точно, стрекоза!!! – вдруг заорала Даша на весь дом.

Кот от испуга подпрыгнул и приземлился на все четыре лапы, а Таня, вздрогнув, опрокинула креманку с вареньем, но убирать её никто не стал, потому что Даша стала ходить по кухне из угла в угол, размахивая руками, а кот и девушка сидели с открытыми ртами и слушали её:

– У меня всё время в голове что-то крутилось, но никак на ноги встать не могло, а сейчас я вспомнила. У Пашки, лет в десять вдруг внезапно появилась родинка на переносице, в виде стрекозы. И вот что странно, она не выросла, она сразу появилась. Вчера не было, а сегодня хоп, и вот она, родимая. И сейчас я начинаю вспоминать, что как только она появилась, мы с Пашкой начали хлестаться не на жизнь, а насмерть. Примерно вот в это же время, когда мы начали с ним драться, я его и возненавидела.

Кот медленно закрыл рот, немного посидел, глядя на Дашу во все глаза, а потом спросил:

– Дашенька, детка, а ты ничего не путаешь? У Павла нет на переносице никакой родинки.

– Да как же нет, – возмутилась девушка, – я же даже сегодня видела, как она фиолетовым стала пульсировать, когда Таня читала заживляющее заклинание.

– Фиолетовым? – удивился кот, и задумчиво добавил, – Хм… Интересно, что же она такого внуку пожелала?

– Тааак, а вот с этого места, пожалуйста, поподробнее, – Даша села за стол и уставилась на кота.

– Проклятье это, Дашенька. Родительское проклятье… Хуже этого проклятья в мире нет ничего. И сейчас я тебе ничего конкретного сказать не могу, подумать нужно. Да и не к спеху это, пока он в больнице лежит, мы всё равно ничего сделать не сможем.

– Я так понимаю, кроме меня никто эту дрянь не видит? – и кот, и Таня отрицательно покачали головой, – Значит, мне его и лечить… Давай Василий, думай, миленький, не бросать же так пацана. Чего-то у меня на него вся злость с самого детства уже пропала, даже жалко его как-то стало. По крайней мере, я теперь каждый его поступок могу оправдать и совсем не обижаюсь на него…

Кот затопил печку, забрался на кресло, свернулся калачиком и заснул, по крайней мере, так показалось девушкам, пока они не вышли из-за стола. Они пришли в зал, включили телевизор и стали ждать местные новости. Василий тяжело вздохнул, спрыгнул с кресла и ушел в бабушкину комнату, заперев за собой дверь. Девушки переглянулись, пожали плечами, и Таня тихо, почти шепотом сказала подруге:

– Видать и правда думает, а мы ему мешаем. Слушай, там дождь прекратился, пойду-ка я домой. Если что, звони.

– Ага, файлы загружает, – ответила Даша, – жаль, что я ему помочь не смогу, – и пошла провожать подругу.

Девушка ещё долго искала в новостях хоть какие-то намёки на сегодняшнее происшествие, но ничего не нашла, бросила это неблагодарное занятие и пошла отгонять машину Пашки. Едва она вышла за ворота, как наткнулась на деда Матвея. Тот стоял возле машины и чесал затылок. Увидев девушку, он обрадовался и кинулся к девушке с вопросами:

– Дарья, я прилёг, немного